Но у Лугонеса есть одна фраза, которая, как мне кажется, вмещает в себя все, что я говорил сегодня: «Танго, этот крокодил из борделя». Я часто разговаривал с Лугонесом и отметил парадоксальный факт: официально Лугонес недолюбливал танго. Лугонес был родом из Кордовы, и ему хотелось, чтобы нашим истинным фольклором были самба, видалита и эстило, – однако на самом деле ему очень нравилось танго. Однажды он даже процитировал мне слова одного танго Контурси – подозреваю, что эти слова Лугонес присочинил сам, но вы, господа, вольны со мной и не согласиться. Звучало это так:

И эти рифмы, скорее, достойны Лугонеса – скорее Лугонеса, нежели Контурси. Но я снова забегаю вперед; давайте остановимся на этимологии слова «танго», а в следующей беседе, в следующий раз я надеюсь выступить не только неумолчным говоруном, но еще и слушателем, и вашим учеником – мы поговорим о людях танго: о куманьке, хулигане и о «женщине жизни», а затем проследим за эволюцией танго.

Лекция вторая

О куманьках и хулиганах

Гаучо, отраженный в куманьке. Строфы Иларио Аскасуби, Хосе Эрнандеса и Эдуардо Гутьерреса. Саги: одна скандинавская цитата. Психологические методы. Образы куманька и хулигана. «Секта ножа и отваги»: истории и рассказы. Николáс Паредес. Персонажи танго. Их истоки в милонге. «Академии»

Дамы и господа!

На прошлой лекции, в прошлой беседе я говорил, что слово «аргентинский» и самоназвание «аргентинец» в любой точке света вызывают две ассоциации, порождают два слова, обозначающие человека и музыку: слово «гаучо» и слово «танго». Можно сказать, что такая связь идей универсальна; по крайней мере, я в этом убеждался в разных частях Америки и Европы.

На первый взгляд кажется, что эти два слова, «гаучо» и «танго», не имеют ничего общего. Но я все-таки вижу между ними связь, хотя гаучо никогда не танцевал танго и даже о нем не слыхал. И у нас есть тому два доказательства, которые Бэкон назвал бы «от противного». Я имею в виду две строфы, первая из них принадлежит Аскасуби, который – если не ошибаюсь – дважды использует в стихах слово «куманек» и дает ему определение; однако Аскасуби ни разу не использует слово «танго», да и слово «корте», кажется, ему незнакомо. А доказательство – разумеется, от противного – содержится в строфе, где он описывает танец, который, как заявлено, танцуют близ залива Самборомбон. И поэт, описав одного из персонажей, гаучо-унитария, пишет:

Так вот, если бы Аскасуби знал слово «корте», он бы употребил именно его, а не ярко выраженный испанизм «вихлять».

Второй пример выглядит для меня еще более доказательно: это строки из «Мартина Фьерро», опубликованного, как всем известно, в 1872 году. Эрнандес тоже рассказывает про танец в глубинке; поэт описывает его словами сержанта Круса. Именно во время этого танца, как вы помните, гитарист своими стихами задирает Круса. И тогда Крус сначала перерезает ножом струны на его гитаре, потом бьется с гитаристом в поединке, убивает его и свирепо приговаривает:

Ну так вот, есть в этом отрывке одна строфа, с тремя рифмами на – ango. И рифмуются в ней испанское слово «fandango»; слово «changango», которым в моем детстве называли (не знаю, говорят ли так теперь) дрянную или старую гитару; а потом используется слово «pango» – «сумятица».