— Пятьдесят — не серьезно, — решил поторговаться Радим, чтобы понимать, может он рассчитывать на приличный навар, -накинь хотя бы еще столько же. Если Иван упрется, то и за пятьдесят выведет, а если согласится, хороший расклад. — Только я ему память подчищу о последних месяцах, не надо мне, чтобы по Энску бродил сумасшедший и рассказывал всем о Зазеркалье. Вы ведь записи наверняка ведете, и календарь имеете, так что, мне нужно точный срок его пребывания тут.

— Сто грамм миродита, и забираешь, — обрадовался Иван.

— По рукам, — подтвердил Радим, поняв, что мог выторговать еще полтинник, а то и сотенку, но цена названа. Он поднялся. — Пошли за потеряшкой, дорогой договорим.

— И то верно, — согласился Иван. — Нам с полчаса топать, а то и поболее, аномалий последнее время много стало.

— А у вас артефактор есть? — когда они вышли на центр проезжей части, поинтересовался Вяземский.

— Не, Дикий. Ну, откуда у нас артефактор? Кузнец есть, резчик рун есть, но простых. Сам понимаешь, у нас, в отличие от местных, с даром плохо. Хорошо, у двойников способностей, кроме хватов, никаких нет, а то бы смели нас давно. Оружие у них большей частью обычное, с парой рун пробития, но встречается и артефактное, что они в бою взяли или купили. Но это редко бывает, сам понимаешь, местные им его неохотно продают, не желают усиления. А артефактор есть у местных, сам не знаком, но говорят — хороший. Насколько хороший, не знаю, это нужно к ним идти, тебя они пустят.

— Как у вас с добычей артефактного железа?

— Сложно, — вздохнул Иван. — Сам понимаешь, миродит с неба валится, единственное, что тут валится не из родного мира. Иногда хороший булыжник может прилететь, грамм на четыреста, а бывает за неделю пять горошин по двадцать. Мы, конечно, чтобы к нам залетало артефактные, манки ставим, берем у местных. Но если на нейтральной территории упадет, начинается жесть, это единственная валюта, ну и золото, но его могут доставать только золотые хваты, и то там граммами измеряется, а в анклаве такого нету. О, грава, — указывая вперед, произнес Иван. Он, как опытный житель зеркального мира, заметил ее первым. — Свежая. Когда сюда шли, не было.

Радим присмотрелся и тоже заметил несколько мелких камней, висящих в воздухе. Грава относилась к аномалиям физическим, ничего не пожирала, просто убивала. Любое живое существо, попавшее в нее, медленно плющилось, вырваться нереально. Разглядеть ее можно, если вот так что-то там внутри болталось, либо при приближении ощутить, как наваливается тяжесть, и вовремя отпрянуть. Ну, а если влетел на полном ходу, удирая от кого-то, пиши — пропало. Разве что тот, кто владел руной разрушения, мог с ней справиться, но Радиму не светило, во всяком случае, пока что, разрушение относилось, как и гибель, к высшему порядку.

Поскольку Радим не мог ее уничтожить, то обошли стороной.

Уже на подходе к территории потеряшек дорогу им преградили пять фигур в обносках, с замотанными тряпками лицами. Больше всего они напоминали бедуинов в пустыне. Принадлежность их тайной не была, алые глаза являлись отличительной приметой зеркальных двойников. И то, что эта встреча не мирная, говорили внушительные тесаки в их руках, правда, все больше обычные железки, только у одного, что по центру, был с добавлением артефактного металла.

— Сзади столько же, — заявил один из спутников Ивана, которые так и остались для Радима безымянными, командир не представил, он не спрашивал.