|
- Опыт?... Без сомнения, это так: средства, проверенные опытом, указаны в моих заметках. Но... - Послушай, Клодиус, - прервал дю Серр доктора, со свойственным ему суровым и вместе насмешливым видом. - Мы знаем друг друга с детства, мы с тобой приятели. Обстоятельства тяжелы. Роковой час приближается. - Приближается роковой час? Какой такой роковой час? - спросил Клодиус. - Час... - После некоторого колебания дю Серр продолжал: - Ты сейчас узнаешь. Но коснемся немного прошлого. Заметил ты, что с отменой Нантского эдикта и в особенности со времени Рисвикского мира, преследования против всех нас, реформатов, разгораются более, чем когда-либо? - Увы! Да, Авраам, я это знаю, хотя мое хирургическое искусство и опытность врача одинаково привлекают ко мне и католиков, и наших братьев. Несмотря на законы, запрещающие мне мою профессию, не стесняются прибегать к помощи еретика, когда они страдают. Поэтому я лично не могу жаловаться. Это довольно просто: я полезен всем без различия. - А в этом-то ты и не прав, Клодиус, - с горечью заметил дю Серр. - В качестве верноподданного, ты обязан руководиться законом. Когда реформат обращается к тебе за помощью, ты обязан ему ответить: "Король запрещает мне оказывать вам помощь". - Об этом и думать нечего. Клянусь тебе, по наружности невозможно отличить больного - католика, от больного - протестанта, - простодушно сказал Клодиус. - Не беспокойся, вскоре тебе не из чего будет выбирать, - начал дю Серр с улыбкой, которая удивила доктора. - Но я продолжаю. Преследования удваиваются: наши священнослужители, умершие, как мученики, наказали нашим братьям переносить все со смирением и не восставать... разве тогда лишь, когда глас Божий призовет их к оружию устами пророков. - Бедные священнослужители! Правда, они хотели вселить в наших братьев уверенность, что Господь их не оставит. Я видел Давида Жоржа в Ниме в тот миг, когда пламя заглушило его голос. Он еще говорил: "Со смирением переносите мученичество, братья мои: Христос не отрекся от своего учения. Без жалоб отдал он себя в руки палачей. Когда Спаситель захочет, чтобы его народ дал отпор своим притеснителям, Он возвестит, что время настало и призовет Израиль к оружию. До тех пор умейте страдать"... Добрый Клодиус отер слезу. - Но какой это будет чудный день, когда глас Божий призовет к оружию народ свой! - воскликнул дю Серр. - Увы, Авраам! Ты прекрасно знаешь: времена чудес прошли, и Бог безгласен! - О, ничуть! Ты сам заставил его говорить, ты сам, мой славный Клодиус, мой великий маг, мое Провидение в светлом парике, ты сам, мой Вечный Отец в коротком плаще! - крикнул дю Серр с дьявольской радостью. Доктор с недовольным видом покачал головой и серьезно обратился к своему другу. - Мы никогда не сходились с тобой в мнениях, Авраам. Я, может быть, не безусловно верующий; но я никогда не насмехаюсь над святыней. - Я говорю с вами серьезнейшим образом, преподобный доктор Клодиус. Если я вас называю Провидением, то потому, что без вашего ведома вы сыграли его роль. Если я вас называю Вечным Отцом, то потому, что вы заставили Его говорить. |
