|
Зербинета кинула на свою госпожу испуганный и недоверчивый взгляд. - Но вы не знаете этих разбойников, - проговорил Ляроз, пораженный решением Туанон. - Вы не знаете... Туанон взяла еще один золотой и вручила его ему со словами: - Спасибо, служивый, я не хочу вас более задерживать и тем увеличивать угрожающую вам опасность. Прощайте! Потом, точно вспомнив что-то, она прибавила: - Так как по вашим словам путь небезопасен, возможно, что и я не свижусь с маркизом де Флораком. Но вы, без сомнения, его увидите. Ну тогда, - проговорила она, вытащив из кармана небольшой ящичек, - вы ему передадите вот это. Вы расскажете ему, что видели меня в ту минуту, когда я уезжала, с целью добраться до него. Но главное, вы уверите его, что если бы мне это не удалось, - она стерла слезу, заблиставшую в ее больших глазах, - то не оттого, что у меня не хватило смелости или желания. Ляроз, невольно тронутый, взял из рук Туанон ящичек и, посмотрев на молодую женщину взглядом, полным соболезнования, а также и уважения, торжественно проговорил: - Сударыня, чтобы Ляроз не исполнил ваших поручений к капитану, он должен сразу сделаться хромым и безруким. Отдав честь по-военному, бригадир покинул комнату до того смущенный, что не обратился даже к Зербинете с любезным двустишием на прощанье. Вскочив тут же на коня и желая наверстать потраченное время, он быстро помчался в сопровождении своего трубача, по дороге к Монпелье. ПРОВОДНИК Едва бригадир покинул комнату, как Зербинета сказала своей госпоже: - Надеюсь, вы не на самом деле собираетесь исполнить свое сумасбродное решение? - Какое сумасбродное решение, сударыня? - Но, барышня, отправиться в это аббатство, чтобы отыскать маркиза, подвергать себя стольким опасностям - это значит испытывать Бога! А если мы попадем в руки еретиков?... Маскариль только что рассказал мне вещи, от которых мороз проходит по коже! Психея пожала плечами и сухо ответила своей горничной: - Прикажите хозяину сейчас же прийти сюда. Зербинета спустилась вниз в довольно скверном настроении. Она передала приказание своей госпожи хозяину Сельского Креста, достойному Фоме Рэну, который в это время выслушивал сложные наставления Табуро, касавшиеся ужина. - Одну минутку! - сказал спутник Психеи, рассматривая великолепную рыбу. - Так как эта форель очутилась в вашем шкафу, благодаря счастливому случаю, не забудьте же, что ей подобает подходящее обращение, а посему сварите-ка ее в хорошо приправленном белом вине. Прибавьте туда несколько луковиц и головок гвоздики: это необходимо. Потом вы подадите на ломте сухого хлеба жареных перепелов, хорошо завернутых в виноградные листья; наконец, в виде закуски, не забудьте того, что вы называете фароль, с дикими сливами, хотя я опасаюсь этого тяжелого провинциального теста, - прибавил Табуро с беспокойным видом, указав на пирог, который готовились посадить в печь. - Ваша светлость, что касается фароли, можете на меня совершенно положиться. |
