Но Жан Оторва принадлежал, похоже, к тем людям, которые словно выкованы из железа и не ведают страха. Он хладнокровно подобрал утку, проверил, не помялся ли его букет, и заключил, пожимая плечами:

— Ну что ж! Чему быть, того не миновать. Где наша не пропадала! Пошли ужинать.

ГЛАВА 2

Семья Буффарик. — Букет вручается по назначению. — Генерал Боске. — Арест. — Смертный приговор. — Напрасное заступничество. — Заря. — Сражение. — Пленник. — Четверо конвоиров. — Невыполненный приказ. — Жандармы опоздали.

Зуавы с блеском вышли из трудного положения. Никто из них не посягнул на неприкосновенный запас, и тем не менее в лагере готовилась грандиозная обжираловка.

Все сковороды, все котелки дымились, шипели, скворчали и издавали соблазнительные запахи. Пока жратва парилась и жарилась, Жан Оторва направился к палатке маркитантов. В прекрасном расположении духа, думать не думая о стычке, которая будет стоить ему трибунала, он шагал с той пленительной непринужденностью, секрет которой знают лишь зуавы.

Полный радушия голос, окрашенный славным провансальским акцентом, громко приветствовал молодого человека:

— О, кого я вижу! Жан!.. Как жизнь, старина? Эй, Катрин, женушка!.. Роза, голубка!.. Тонтон, проказник ты мой… Посмотрите, кто пришел — наш Оторва!

Человек, что так сердечно встретил нашего героя, — старый сержант полка зуавов Мариус Пэнсон по прозвищу Буффарик. Этот ветеран африканской армии, разукрашенный нашивками, увешанный медалями и орденами, с бородой по пояс, чистокровный марселец, жизнерадостный, как птица, имя которой он носит,— маркитант Первого батальона. Плотные ряды его клиентов расступились, пропуская Оторву. Со всех сторон потянулись руки, чтобы поприветствовать отважного француза, все старались выразить ему свои симпатии.

— Здорово, Жан!.. Оторва, привет!.. Здорово, старина!

Жан Оторва продвигался с триумфом. Чувствовалось, что этого молодца знал весь полк и что любой командир мог бы позавидовать его популярности.

— Двигайся поживей, дружок! — прорычал голос с провансальским акцентом.

Жану удалось наконец вставить слово:

— Здорово, папаша Буффарик! Я счастлив, что вижу вас, и…

— Стоп-стоп!.. Ты спас нас всех четверых… ты мой лучший друг… И мы решили раз навсегда, что ты обращаешься ко мне на «ты»… как если бы был моим старшим сыном!

Да, так оно и было. Случилось это два года назад, в Кабилии, в Алжире. Жан Оторва спас тяжело раненного папашу Буффарика, спас мамашу Буффарик, которая храбро стреляла из двух пистолетов, а потом была окружена и обезоружена свирепыми арабами. Он спас Розу, которая поддерживала умирающего отца. Он спас Тонтона, двенадцатилетнего парнишку, который отбивался от врагов отцовским ружьем.

Да, все это — заслуги Жана, и в приказе по армии ему была объявлена благодарность. В его послужном списке значилось немало подобных поступков. Подвиги для него — обычное, будничное дело! Он и со счету сбился, столько их было.

В общем, Жан Оторва был настоящим героем Второго зуавского полка, воплощением веселой отваги, безграничной самоотверженности, вспыльчивости и горячности.

Верный и бескорыстный друг, душа нараспашку, Жан был всегда готов прийти на помощь, в крови его Создатель словно растворил порох.

Мамаша Буффарик, сорокалетняя красотка родом из Эльзаса, двинулась ему навстречу, протянув руку, а за матерью поспешила Роза, прелестное белокурое существо восемнадцати лет от роду.