Жан, несмотря на обычный свой гонор, смутился и едва осмелился вытащить из-за пояса красивый букет, который только что нарвал во дворе разоренного хутора.

Молодой человек протянул букет девице и тихим, дрожащим голосом сказал:

— Мадемуазель Роза, я принес эти цветы… для вас… разрешите их преподнести?

— О, с большим удовольствием, месье Жан, — ответило милое создание, в то время как папаша Буффарик смотрел на них умиленным взглядом и бормотал себе под нос:

— Ах, молодость, молодость…

Жизнерадостный мальчишеский голос перекрыл остальные голоса:

— Эй, Жан, а меня ты не забыл? Это я, Гастон Пэнсон… по прозвищу Буффарик… сын полка, Второго зуавского… ученик барабанщика и твой друг…

— Забыл? Да никогда в жизни, мой славный мальчик Тонтон… мой старый барабанщик!

— То-то же! Знаешь, мне сегодня — четырнадцать!

— Весь в меня! — воскликнул отец, по-провансальски сентиментальный. И, помолчав, добавил: — Как, Жан, выпьем?

— С удовольствием!

Им уже налили, когда раздался крик:

— По местам!.. Смирно!

Все кинулись по местам, да с такой быстротой, как если бы в толпе разорвалась бомба.

К ним приближался генерал — один, пешком, и видно, что он чувствовал себя в лагере зуавов как дома.

Все узнавали его, повсюду разносились приветственные возгласы.

Это Боске, неустрашимый Боске!.. Боске, солдатский кумир!.. Боске, самый популярный среди командиров африканской армии! В канун сражения обычно он приходил в лагерь своей дивизии — запросто, как заботливый отец, без эскорта, без штабных, без лишнего шума, что поднимало его и без того высокий престиж.

О да! Боске — великолепный воин! И какой молодец! Подумайте только — в тридцать восемь лет командовал бригадой, вот уже почти год, как он — командир дивизии, а ему еще нет сорока четырех! Высокий, стройный, сильный, его энергичное лицо сразу внушает доверие и симпатию. Нетрудно догадаться — его широкие жесты, огненный взгляд, гасконский выговор, в котором слышались раскаты грома, увлекали за собой людей.

Да, он был великолепен, он вел за собой солдат, а храбрость его вошла в пословицу: «Храбр, как Боске!» О, это красивое, такое французское имя, эти два слога, которые так легко произносятся и остаются в памяти навсегда: Бос-ке!

Впрочем, дело не в имени, ведь имя человек создает себе сам, а Боске по праву слыл героем. Он хотел бы унять энтузиазм, вызванный его появлением, — все эти крики, возгласы, здравицы!..

Зуавы топали ногами, махали руками, подкидывали фески в воздух и кричали в тысячу глоток: «Да здравствует Боске!..» Он хотел проверить, сытно ли они поели. Полные котелки и запахи кухни успокоили командира. Проходя мимо маркитантов, он дружески поздоровался с Буффариком, которого знал уже пятнадцать лет:

— Добрый день, старина Буффарик!

Старейший из сержантов покраснел от удовольствия, из его патриаршей бороды вырвался клич:

— Да здравствует Боске! — И, когда гордый профиль любимого командира уже исчез из виду, Буффарик добавил: — Какой молодец! Орел!.. За такого голову сложить — счастье! А пока выпьем за его здоровье!

Мариус чокнулся с Жаном и, опрокинув стакан, воскликнул:

— Это еще что?

К ним подошли четверо вооруженных зуавов, с примкнутыми штыками, под командой сержанта, доверительно сообщившего маркитанту:

— Я влип в скверное дело!.. Мне приказано арестовать Оторву!

— Ого!.. И за что?

— Он чуть не прикончил одного сержанта из пехтуры… Я должен увести его по приказу кебира, который рвет и мечет.