- Впервые слышу.

- Значит, не ездила. Точно знаете? - Моему нахальству позавидовал бы самый последний пройдоха. - Может, поехала, не сказав вам?

- Но мы же встречались каждый день!

- В январе? После Немирова?

- Да, Марийка никуда не уезжала из Львова.

Вот об этом-то мне и надо было узнать. Теперь я должен потихоньку отступить.

- Жаль, - сокрушенно вздохнул я, - жаль, что так случилось. Передайте Марийке привет. Скажите, от Сергея.

- Но ведь в шесть...

- Мы проездом, и в пять вылетаем. Извините, приятно было познакомиться.

Я пожал руку учителю и сбежал вслед за Непейводой по лестнице.

Теперь оставалась последняя Мария.

Мария Петровна Луговая! И она была в Днепропетровске в январе и, должно быть, в Кривом Роге.

Правда, работала Луговая на автобусном заводе и к продовольственным товарам не имела никакого отношения, однако сестра Пашкевича могла и ошибиться.

Еще вчера мы условились с Непейводой, что к Луговой пойдем под видом представителей жэка, интересующихся сохранением жилого фонда. Старший лейтенант взял даже соответствующее удостоверение, но оно не понадобилось - Мария Петровна открыла нам сразу, будто ждала гостей, и сразу же пригласила заходить. Жила она в старом доме, в просторной квартире, - даже прихожая не уступала современной малогабаритной комнате, а в кухне вообще можно было устраивать танцы.

Непейвода объяснил причину нашего посещения, и Мария Петровна забеспокоилась и несколько встревожилась.

- Собираемся делать ремонт, - сказала она, - а мастеров нет. Квартира большая, высота, видите, четыре метра, придут, посмотрят и убегают. Говорят, удобнее ремонтировать квартиры в новых домах, там с табуретки потолок достанешь, а тут, пока побелишь, семь потов сойдет... - Выпалив всю эту тираду, Луговая почему-то застеснялась и покраснела. Отступила, давая нам возможность осмотреться.

Выглядела Мария Петровна несколько старше своих двадцати девяти, а может, это только показалось мне, потому что женщина была довольно солидная и вполне вписывалась в свою просторную квартиру. Брюнетка, с большим бюстом и полоской пушка над губой, она, казалось, должна была быть женщиной боевой и настойчивой, но вместо этого краснела и стеснялась, как старшеклассница.

Непейвода обошел прихожую, зачем-то колупнул грязноватую стену и констатировал:

- Да, ремонт нужен. Профилактический...

- Говорили, в жэке есть мастера... - осмелилась вставить Луговая.

- Да... Да... - не обратил внимание на ее просительные интонации Непейвода. Заглянул на кухню. - Недавно белили? - спросил он.

- Вместе с матерью. В прошлом году, - ответила она, как бы извиняясь за такую самодеятельность.

- Неплохо, - похвалил участковый. Заглянул в ванную и туалет. - В среднем состоянии.

Он направился в комнаты, за ним я, завершала этот полуторжественный обход Мария Петровна.

Первая комната - большая, с лепным потолком и узорчатым паркетом с прожилками черного дерева - была несколько запущена. Обои, красивые набивные обои желтого цвета, потемнели, должно быть, потому, что в доме сохранилось печное отопление и дым все же попадал в комнату.

- И тут - профилактический! - сурово произнес Непейвода. - С вами, гражданочка, еще кто-то живет? Кажется мать?

Он спросил это так, будто обвинял Луговую в разбазаривании жилой площади: мол, вдвоем могли бы приютиться и в меньшей квартире.

Мария Петровна сразу уловила этот подтекст и возразила:

- Нет, еще муж.

- Какой муж? - резко повернулся к ней старший лейтенант. - Согласно домовой книге...

- А мы только позавчера поженились, - заметила она.

- Позавчера? - Непейвода метнул на меня быстрый взгляд: значит, Пашкевич тут, и сейчас будем брать его.

Я спросил:

- Почему не прописали мужа?

Она ответила со счастливой улыбкой:

- Я же говорю: только позавчера поженились.