- Непорядок... - пробормотал Непейвода. Он занял удобную позицию у двери, ведущей в соседнюю комнату. - Муж дома?

- Конечно. - Заглянула в дверь, позвала: - Иди сюда, котик, тут пришли из жэка, ремонтом интересуются.

За дверью послышалось басовитое покашливанье: я быстро обошел Луговую, став слева от дверей.

Мария Петровна удивленно посмотрела на меня и отступила. Отступил и я, отступил невольно, потому что надеялся увидеть лысого Пашкевича, знал его как свои пять пальцев, а в дверях появился высокий патлатый молодой человек в майке, коренастый, как кузнец, с волосатой грудью.

- Добрый день, - прогудел он басом и протянул мне огромную ладонь. Пожал крепко и отрекомендовался: - Володя. Владимир Козлов, значит.

Я пробормотал в ответ нечто невнятное: никак не мог опомниться. Ведь уже держал в руках Пашкевича, уже почти поймал его, проклятого бандюгу, а тут... Володя.

Володя обменялся рукопожатием и с Непейводой, извинился:

- Я с ночной смены, вот и позволил себе немножко покимарить.

- Тоже на автобусном? - поинтересовался Непейвода.

- Угу, мы с Машей вместе.

Володя нежно посмотрел на жену. Еще не привык к роли мужа, провел рукой по своей груди и застеснялся.

- Извините, я без рубашки... А вы относительно ремонта?

- Осматриваем жилой фонд, - уклончиво ответил Непейвода.

- Ремонт сделаем, - заверил Володя. - В ближайшее время.

- И прописаться, - заметил участковый. - Паспорт есть?

- Сейчас... - Володя исчез в комнате и тут же вернулся с паспортом. Вот прошу: штамп и все как полагается.

Непейвода полистал странички, вернул Володе документ. Мне показалось, что он сейчас вытянется и козырнет, как и требуется от участкового. От этой мысли почему-то стало весело, я сразу почувствовал облегчение: черт с ним, с Пашкевичем, тут - хорошая новая семья, два счастливых человека! А лысого все равно поймаем...

Непейвода и Горлов не разделяли моего оптимизма; мы стояли возле дома Луговой, и лица участковых были растерянные.

- Что будем делать? - полюбопытствовал наконец Горлов.

Я вспомнил уверенность, с которой сестра Пашкевича говорила о Марии-львовяночке. Она держала в руках конверт с обратным адресом.

Значит, Мария есть. А может, была?

- Надо проверить всех Марий, выписавшихся с Пекарской после января, приказал я. - И вообще порасспросить: а вдруг живет без прописки?

- Сегодня суббота, а домовые книги в жэках, - возразил Непейвода.

- Сегодня и завтра отдыхать.

- А вы?

- А я что?

- В чужом городе? - засомневался Горлов. - Пообедали бы у меня?

- Почему у тебя? - не согласился Непейвода. - Ко мне ближе - два квартала, и Катря знаешь какие борщи варит!

Мне не хотелось обременять их: жены и так соскучились, а тут приведут незнакомого капитана...

Решительно отказался:

- У меня свои планы, ребята, увидимся в понедельник. В управлении.

Планов, собственно, не было, но я все же поехал в управление. Позвонил домой. Марина сразу, после первого сигнала, схватила трубку, я молча подышал на мембрану, Марина тут же поняла, кто это дышит, потому что тихо засмеялась и спросила:

- Ну, что там у тебя? Скоро домой?

Я подумал: были бы у меня лишние деньги, слетал бы в Киев и вернулся утренним рейсом в понедельник, но денег было в обрез, и никто бы не утвердил такие расходы.

Ответил честно:

- Не знаю.

- А я соскучилась по тебе.

Если бы она знала, как соскучился я! Однако мужчины почему-то не любят распространяться о своих чувствах. Ответил:

- Потерпи немного.

- Любимая.... - добавила она.

- Конечно, любимая.

- А ты все в бегах?

У нас не принято разговаривать о служебных делах, тем более по телефону.

- В бегах, - подтверждаю я, и это равнозначно признанию, что топчусь на месте, и неизвестно, когда наступит прояснение.