– Чему ты улыбаешься? – спросила Мона, когда они принялись мыть посуду.

– Мне пришло в голову, что в сегодняшней истории есть и положительная сторона. Я подумал о тех молодых людях, с которыми Софи еще предстоит встретиться, – о юношах с приличными машинами, а не с этой старой ржавой колымагой. О мужчинах, которые знают, как вести себя с обаятельной молодой девушкой, и не демонстрируют ей свою мрачную физиономию.

– Я думаю, Эван заслуживает лучшего отношения, – возмутилась Мона. – Он лез из кожи вон, чтобы достать билеты и порадовать Софи, и она просто-напросто забыла о нем.

– Тем не менее, представ в роли страдальца, он вел себя не лучшим образом.

– А что ему, по-твоему, оставалось делать?

– В любой ситуации сохранять достоинство, – хитро ухмыльнулся Арни. – Взял бы да выбросил билеты, а не дулся, как девчонка. И не надо было демонстрировать свои обиды. Мужественно переноси боль в сердце и не теряй самообладания, тогда и достигнешь желаемого.

– Насколько я понимаю, в аналогичной ситуации ты именно так себя и ведешь?

– Дамы, с которыми мне доводилось общаться, знали, с кем имеют дело, – без ложной скромности заявил Арни. – Но если и случались неприятности, я реагировал куда лучше, чем твой братец, который забыл о чувстве собственного достоинства.

– Ты хитрая личность, – хмыкнула Мона. – Снова взялся за свое – пытаешься весь мир заставить поступать по-твоему.

– Никого я не заставляю, пусть каждый будет самим собой. Но если профессиональные увлечения Софи положат конец ее небольшому роману, огорчаться я не стану. – Бросив взгляд на дверь и убедившись, что они на кухне одни, Арни поцеловал Мону и спросил: – Надеюсь, ты не спешишь домой?

– Нет, Лорна на ночь осталась у подруги.

– Вот и хорошо!

– И все же мне лучше уйти. Конечно, Софи современная девочка, но…

– Понимаю, – вздохнул он. – Я тоже так считаю. Выход только один – ты должна выйти за меня замуж. Согласна?

– Первым делом нам во многом нужно разобраться, – увильнула она от ответа.

Арни внимательно вгляделся в ее лицо, выражение которого выдавало все, что Мона не осмеливалась сказать. Их примирение было хрупким, а теплые отношения не могли скрыть того факта, что они несколько отдалились друг от друга. Кто знает, когда им удастся обрести уверенность друг в друге… и удастся ли вообще?

Добравшись до дому, она нашла Эвана на кухне. Он сидел, уставившись в чашку с какао. Мона с участием потрепала брата по плечу.

– Не грусти, всякое бывает.

– Эти билеты обошлись мне в пятьдесят долларов, – пробормотал он. – В пятьдесят полновесных баксов. Я выстоял два часа под дождем. Но разве это ее волнует?

– Софи еще очень молода. И в ее годы как-то не хочется быть слишком серьезной.

– А ты в ее возрасте была серьезней?

– Ты хочешь сказать, что вы оба готовы к более глубоким отношениям? – Эван молча пожал плечами. – Не торопись, братец. Люди с возрастом меняются. Не думаю, что сейчас имеет смысл искать у нее какого-то понимания и рассчитывать на глубокие чувства. Вам обоим нужно время, чтобы встать на ноги.

– Но я постоянно думаю о Софи. Тебе этого не понять.

– Неужели? – улыбнулась Мона, услышав слова, которые произносят из века в век.

– Не могу представить, что ты помнишь, каково быть в моем возрасте.