|
Стоило только найти к потайной двери подходящий ключик или отмычку. Этого добра здесь было достаточно. Над столом ювелира гирляндами висели десятки кусачек, пинцетов, плоско- и круглогубчиков, миниатюрных лобзиков, пилочек, надфилей, штихелей и напильников. Словно густо посаженные маргаритки, из горшочков торчали бесконечные головки боров, фрез, волосяных и войлочных кругов. В кукольных ковшиках блестели разноцветные жидкости. Их едкий аромат вместе с кисловатым запахом металла въелся в неприметные обои, пластиковый потолок и тертый линолеум на полу.
– Ну-с, что вы хотите услышать? – Старик внезапно вывел Вадима из оцепенения. – Что за камень? Откуда? – Это бриллиант. Весьма любопытный. Весом почти карат – немногим меньше. С огранкой, скорее всего ручной, которая указывает на время, предшествующее двадцатому веку. Фацетов меньше, чем стандартных пятьдесят семь, углы не идеальные и грани не сходятся в единую точку. Понимаете? – Нет, – признался Вадим. – Смотрите, – ювелир тонким надфилем постучал по низу камня, – вот здесь должен быть острый шип, куда устремлены все грани. А вместо этого шип срезан и образована небольшая площадка. У нас она называется «калета». – И что это значит? – Что мастер, который его гранил, немного не рассчитал. – Старик пожал плечами, будто бы извиняясь за неудачливого мастера. – Это плохо? – Это снижает ценность камня. По размеру он очень хорош, но огранка подкачала. И еще интересная особенность, которая тоже не добавляет стоимости. Хотя… – Ювелир загадочно улыбнулся. – Хотя что? – У хирурга почему-то побежали мурашки. – Знаете что, заходите. – Старик поднял вверх перекладину витрины и сделал шаг назад. – На пальцах не объяснишь. Мастер пододвинул Вадиму второй стул, положил бриллиант на стекло микроскопа и предложил заглянуть в окуляр. – Вот это площадка. – Кончиком штихеля ювелир обвел верхнюю, самую крупную грань. – Что вы сквозь нее видите? – Какая-то пылинка, постойте… – Хирург пытался настроить фокус. – Какое-то изображение. Как будто человечек поднял руки. – Или крылья, – уточнил старик. – Или крылья, – задохнулся от догадки Вадим. – Ангел! Словно ангел! Он отпрянул от окуляра, покрываясь горячим потом с головы до ног. Примерно как в тот момент, когда обнаружил бриллиант в желчном пузыре. – Что все это значит? – Смотрите. – Ювелир сел напротив и потер ладони. Разговор явно доставлял ему удовольствие. – Если в алмазе, который собираются обработать, есть разнообразные графитовые включения или пылинки, как вы их назвали, то мастер старается огранить камень так, чтобы эти вкрапления не были видны через площадку. Чтобы они находились где-то сбоку и не мешали отражению света. То есть огранщик должен максимально спрятать эту пылинку, понимаете? – Кажется, да. – Вадим вытирал платком липкие капли со лба. – Во-от. А здесь складывается ощущение, что камень гранился не ради красоты и блеска, а для того, чтобы максимально подчеркнуть этот изъян. – Но это же не изъян, это ангел! – обиделся хирург. |
