– В каком месте он гений? – изумилась Марго. – Кто его избрал?

Мира подняла указательный палец с огненным маникюром и с придыханием произнесла:

– ТАМ, Марго. Его выбрали ТАМ. И если ты или кто-то еще этого не заметил, это ваши проблемы. Ваши мелкие земные проблемишки.

Маргоша в смятении сжимала салфетку. Ее пальцы мелко дрожали. Перед глазами стоял школьный выпускной вечер. Сережа Греков в черном костюме, белой рубашке – как же ему идет это сочетание! – целует ее за черным же лаковым роялем на сцене актового зала. На шее надулась вена, чувственные пальцы – черт, какие же красивые у него руки! – пытаются справиться с цепочкой мелких пуговок на корсете. Она не помогает. Она наблюдает, как белобрысый мальчик, всего лишь за последний год превратившийся в мужчину, потакает своей страсти. За сценой стоит Мира. Все видит, все чувствует, все понимает, утыкается зареванными глазами в портьеры кулис. Кажется, бархатная ткань потяжелела, набрякла от ее слез и сейчас обрушится, как занавес в финальной сцене любовной драмы.

– Прости, не хотела тебя обидеть. – Марго вытерла уголки глаз мятой салфеткой. – Но это какой-то синдром Адели – одержимость безответной любовью. Только обычно страдальцы – опустившиеся люди, которых ничего не волнует в этом мире, кроме объекта любви. А ты – самодостаточная, успешная женщина…

– Ахах! Вы, психологи, мастаки навешивать диагнозы. – Мира рылась в заветной сумке, выуживая оттуда помаду. – Ты вряд ли меня обидишь, еще и не такие пытались вправить мне мозги. Плевала я на вас. – Она щелчком открыла крошечное двустворчатое зеркальце и обвела губы вишневым бордо.

– Понимаешь, ты полностью окружила его материнской заботой, как маленького мальчика. Ты не видишь в нем мужчину, не даешь ему побыть взрослым самцом. – Марго вспомнила, как отвесила Грекову смачную пощечину после бурного секса на рояле. – Ты не даешь ему возможности увидеть в себе женщину!

– А почему тебя это так волнует? А, Маргарита? Может, потому, что ты и сама частенько думаешь о нем? Может, он лучший из двух сотен мужчин, которые тискали тебя по углам? – Голос Миры взлетел до фортиссимо.

Парочка за соседним столиком изумленно повернула головы в сторону двух красивых женщин.

– Может быть. – Марго сглотнула слюну и опустила глаза.

– Не реви. – Мира сбавила пары и улыбнулась. – Что можете дать ему вы, простые самки? Тупо пожамкать свои упругие сиськи. Повертеть попой перед глазами. Сделать яичницу. – Она чиркнула зажигалкой и закурила. – А он не просто хомо сапиенс. Он Творец, понимаешь? А каждому Творцу Господь посылает человека-спутника. Чтобы тот его оберегал. Потому что Творцы не приспособлены к этому миру и требуют защиты. Вот Греков. Он же даже жрать не может по-человечески. Он же абсолютно беззубый, безответный. Уволили его из последней редакции, начальница-сука его тупо выжила – так он просто забрал документы и ушел. Не плюнул ей в рожу, не доложил о беспределе руководству. Как ангел ушел, не коснувшись крылом всей этой грязи. Кто его защитит? Кто напомнит ему, что он гений и должен творить дальше? Я!

– Ты же прилипла к нему еще в первом классе. Кто тебе, дуре, сообщил тогда, что этот задрот – творец? – Щеки Марго горели.