На крыле Ангела с внутренней стороны начинали биться тысячи сердец, и малыш, прижавшись к Азарилу, засыпал под их мерный стук. Дух с трепетом возвращал Васе все то, чего он был лишен в земной жизни: материнское биение, объятия, поцелуи. Когда ребенок засыпал, Азраил касался губами его теплой макушки, терся щекой о смешное извилистое ушко, щекотал ресницами лысую голову. Не пробуждаясь, Вася растягивал губы в блаженной улыбке и еще крепче прижимался к Ангелу. Оба были наполнены тихим прозрачным счастьем, которое случается с теми, чей век предсказуемо бесконечен и безмятежен.

В тот день с Вороньего дерева упал очередной лист, и парочка двинулась в путь. Приземлилась в московской «сталинке» на Тверской. Сквозь щель в сомкнутых портьерах в комнату врывалось солнце, выпячивая пыль на старом серванте и плешь на протертом ковролине. Клинообразный луч упирался в кровать, заостряя и без того острый подбородок возлежавшей пожилой дамы с выпуклыми крашеными бровями.

За стеной на кухне слышались голоса, родственники с минуты на минуту ждали кончины матери, бабки и прабабки – Зои Моисеевны Бергштейн. Сама героиня, сложив руки на груди, громко стонала. В такт ее стону на тумбочке возле головы дрожала вода в стакане. Тут же лежали блистеры таблеток и раскрытая пачка сигарет.

Ангел с Васей, как водится, сели в изножье.

Умирающая внезапно затихла и приоткрыла глаза.

– Не может быть, – прохрипела старуха. – Неужели мои скупые дети разорились на ростовую куклу?

– Я не кукла, – просто сказал Азраил.

– Вы из собеса? – удивилась Зоя Моисеевна.

Она по старинке называла собесом все государственные органы, включая Думу и Правительство.

– Нет, – ответил Ангел.

– Из банка? – не унималась она.

– Нет.

– Из милиции?

– Это Ангел Смерти, – пояснил Вася, не выдержав допроса.

– Я вас не спрашиваю, молодой человек, – строго сказала старуха, – не лезьте, когда взрослые ведут беседу. Я поняла! Вы из похоронного агентства!

– Теплее, – улыбнулся Азраил.

– Наконец-то у них в штате появились интересные мужчины! Когда я узнавала расценки на похороны, со мной разговаривала премерзская тетка. Вы вообще знаете, сколько стоит смерть?

– У смерти нет цены, – отозвался Дух.

– Ошибаетесь, мой дорогой! Она дорожает год от года! Это безобразие! Чтобы заработать на смерть, нужно начать пахать с рождения!

– Это факт, – согласился Ангел.

– Знаете, в чем ужас, любезный? Скажу вам по секрету, придвиньтесь поближе… – Зоя Моисеевна пальцами костлявой рукой сделала приглашающий жест.

Азраил наклонился, опустив ухо к накрашенным алым губам старухи.

– Я уверена: они просрут мои похороны и мое наследство. Они абсолютно инфантильны, мои дети, внуки и правнуки. Они даже не смогут достойно продать мою коллекцию! Уверена, они продешевят!

Ангел поднял вверх красивую серебристую бровь.

– Видите два шкафа по углам? – прошептала Зоя Моисеевна по-партизански.