— Забавно, правда?
— Несса…
— Простите. Я рада, что вы можете меня видеть, действительно рада.
— Ничего не понимаю, — произнес Гаунт, у которого снова разболелись глаза. Лучи пылающей железной звезды пробивались сквозь дым.
«Вы слепой, а я глухая», показала она жестами. «Какой замечательный союз. Хотела бы я остаться здесь, с вами».
— Несса? — крикнул комиссар. — Несса?!
В окопе остался только он, снайперша исчезла. Рядом с Гаунтом нетронутыми лежали её длинный лазган и патронташ, в воздухе оставался её запах.
— Я не слепец, — произнес Гаунт в пустоту. — Я не ослеп. Я вижу всё это. Я вижу реку. Я вижу мост.
XIX
Мост казался таким же далеким, как и прежде. Когда развеялся дым и осела пыль, Гаунт рассмотрел переправу из окопчика, через прицел Нессы. Куда же делась снайперша? Она была здесь. Она была рядом…
Комиссар заметил движение у реки, и, настроив оптику, увидел в зловещем свете железной звезды чёрные фигуры, собирающиеся возле входа на мост. Целая дюжина, и всё они смотрели на Гаунта.
Подняв длинный лазган и проверив заряд, Ибрам задумался о собственной меткости. Сможет ли он свалить одно из существ на таком расстоянии? Несса сумела бы, как и Ларкс, но Гаунт не был тренированным снайпером. Возможно, ему удастся спугнуть наблюдателей, даже если выстрел пройдет между ними?
Черные фигуры начинали раздражать комиссара. Чего они хотели? Заполучить самого Гаунта? Явились ли существа за ним? Ибрам не мог понять.
Он опустил оружие, не видя смысла в растрате боекомплекта. Заряды ещё пригодятся — комиссар слышал бой барабанов, отбивающих искаженные, чуждые ритмы Сынов Сека.
До того, как опустится ночь, прольется ещё очень много крови. Гаунт задался вопросом, найдет ли он в себе силы, чтобы выстоять. Он слишком устал, и у него болели глаза.
«О чем говорила Несса? Кто забрал мои глаза?»
Всё тело ломило, и сон казался желанным освобождением. Всего на минутку, а? Подремать хоть несколько минут…
Гаунт закрыл глаза.
XX
Где-то раздался долгий, пронзительный, тревожный писк.
— Изолиния! — крикнул Дорден.
— Электроды! — со слезами на глазах потребовала Ана Курт.
— Это ничем не…
— Электроды! Семьдесят кубиков адренолика! Ещё десять единиц крови!
Писк не умолкал.
— Ана, изолиния. Нет смысла продлевать его…
— Дай мне фесаные электроды, — приказала она.
XXI
Он не спал, и его окружала лишь тьма. В этом безлюдном месте не ощущался даже свет железной звезды, существовал только звук, надоедливый и писклявый. Это скуление пронзало пустую, лишенную сновидений тьму — надсадное, пронзительное, монотонное.
Вдруг он очнулся, бесцеремонно пробужденный какой-то могучей встряской. Писклявый звук утих, и его место занял грохот вражеских барабанов.
Нечто пробудило его — какое-то прикосновение, вытащившее на поверхность из тёмных глубин сна.
— Так не пойдет, — произнес чей-то голос.
Гаунт сел.
— Кто здесь?
— Собрались поспать на работе? Если бы вы поймали нас за таким делом, прописали бы пару ПИНков, — ухмыльнулся ещё кто-то.
— Кто здесь? — требовательно повторил Гаунт, потянувшись к болт-пистолету. — Я вас не вижу! Кто здесь?!
— Конечно, вы нас не видите, — вмешался третий голос, очень ровный, искусственный, лишенный эмоций и ударений. |