– Если я увижу вас еще раз в этом платье, мисс Маккиннон,– проговорил он,– я сорву его с вас. Ясно?

Округлившиеся фиалковые глаза были полны ужаса. Рэйчел бросилась бежать и со всего размаху налетела на Филда Холлистера. Филд поймал ее за дрожащие плечи, не давая упасть.

– Рэйчел, что такое?..– Он испытующе посмотрел ей в лицо, потом поднял глаза и уничтожающе взглянул на Гриффина.– Ты... – произнес он голосом, в котором слышалось обещание геенны огненной.

Гриффин отвесил изящный, издевательский поклон. Затем, для большего эффекта, проследовал к столу, налил себе еще виски и произнес краткий глумливый тост:

– За дочь Бекки Маккиннон.

Внезапно Рэйчел вскрикнула; этот страдальческий возглас наполнил Гриффина мучительным, безграничным страданием. Он хотел попросить прощения, но почему-то не смог. Он неподвижно смотрел на нее, и тогда Рэйчел медленно повернулась в мягком круге добрых рук Филда.

– Да, я дочь Бекки Маккиннон,– с достоинством промолвила она.– И вы можете относиться к этому так, как вам будет угодно.

С этими словами Рэйчел высвободилась из рук Филда и скрылась. Закрыв глаза, Гриффин услышал звук ее шагов по лестнице.

Голос Филда был похож на извержение вулкана: первые звуки, напоминавшие тихий ропот, переросли в грохочущую лавину:

– Ты сошел с ума, Гриффин?! Гриффин вздохнул:

– Возможно.

– Извинись перед ней.

Но Гриффин покачал головой:

– Нет. Пусть она меня лучше ненавидит. Это все упрощает.

Филд был взбешен.

– Для тебя – возможно! – рявкнул он.– А для нее? Гриффин, она не заслуживает такого отвратительного отношения, и ты это прекрасно знаешь!

– Пусть она тебе покажет платья, которые ей подарил Джонас. Платья Афины.

Лицо Холлистера стало твердым, как скала.

– Вот оно что. Гриффин, она не могла об этом знать.

Гриффин подошел к шкафу, где лежали его медицинские инструменты, открыл стеклянные дверцы. Затем он принялся методично перебирать инструменты, которые и до этого лежали в идеальном порядке.

* * *

Рэйчел не подозревала, что можно испытывать такую боль и при этом продолжать жить. Она неподвижно сидела на краешке кровати в комнате для гостей и всхлипывала, по ее лицу текли горькие слезы.

«Шлюха», сказал он. «За дочь Бекки Маккиннон».

Впервые в жизни она ощутила настоящую ненависть – к себе, к своей матери и, прежде всего, к доктору Гриффину Флетчеру.

В запертую дверь тихонько постучали.

– Уйдите,– равнодушно сказала Рэйчел.

– Я не уйду, – раздался бодрый голос Молли Брэйди. – А если что, у меня есть ключ.

Коленки Рэйчел предательски дрожали, пока она шла по комнате и затем медленно открывала дверь. Спокойная доброжелательность Молли ободрила ее.

– Рэйчел, он разозлился не из-за тебя.

Само упоминание о неистовой тираде Гриффина разбередило свежую рану в душе девушки.

– А из-за кого? – бросила она.

– Это не имеет значения, и не мое дело это обсуждать. Я пыталась предостеречь тебя, Рэйчел. но ты не стала меня слушать. Бог знает, что теперь будет.

– Я могу сказать, что будет! – огрызнулась Рэйчел.– Я собираю вещи и ухожу из этого дома!

– Ты не послушалась моего первого предостережения, Рэйчел. Пожалуйста, послушайся второго: не уходи.

Кровь бешено стучала в висках Рэйчел.

– Теперь-то я точно не останусь! Молли изогнула бровь.

– Куда же тебе идти? – спросила она с убийственной логикой.– Пароходов в это время нет, а если ты отправишься к Джонасу Уилксу, результат будет просто ужасный.