Настроение у нее слегка поднялось, когда, вернувшись домой, она увидела машину Лилы. В кухне перед ней открылась идиллическая картина: ее сестра раскладывала в вазочки мороженое для Мэтта и Мэган.

— Миссис Алдер ушла, а тетя Лила сказала, что нам можно съесть по мороженому, — важно доложил Мэтт.

Кстати, он сидел на стуле, поджав под себя ноги, — еще одно нарушение запрета.

— Перед ужином? — раздраженно бросила Элизабет.

— Знаешь, я никогда не могла понять, почему ваша мама устанавливает такие строгие правила, — ни к кому конкретно не обращаясь, заявила Лила, пододвигая вазочку Мэган. — Какая, в сущности, разница: съесть вначале основное блюдо, потом десерт или наоборот?

— Ты безнадежна, — вздохнув, сообщила Элизабет, подходя к сестре, которая с наслаждением слизывала мороженое с обертки: еще одна вещь, которую она строго-настрого запрещала делать детям.

— Означает ли сия слабая улыбка, что я прощена за все, что совершила?

Элизабет обняла сестру.

— Прощена.

— Слава богу! Я уже пригласила детей поужинать в городе. И этот поход длился бы бесконечно долго, если бы ты со мной не поговорила. Так что же я все-таки сделала такого крамольного? Чем заслужила твою немилость?

— Ничего. А чем вызвано твое великодушное приглашение?

— Вот этим.

Лила взглядом указала на лежащий на столе конверт, который Элизабет не сразу заметила. Она узнала логотип и лишилась дара речи.

— Это… Это… Они не…

— Они — да! В этом конверте, который я имела смелость вскрыть, письмо, в котором сообщается, что два твоих рассказа приняты к опубликованию в книге, и чек на пятьсот долларов. Разве не чудесно?

— Чудесно! — воскликнула Элизабет. — Теперь у детей будут новые пальто и ботинки и нам не придется всю зиму есть одну треску. А мне мороженое оставили?

— Вот теперь я уверена, что прощена, — сказала Лила, и сестры рассмеялись.

Когда дети доели мороженое, их отправили наверх переодеться.

— Мы отметим «взрослый праздник» только после того, как уложим их спать. В холодильнике бутылка шампанского.

— Звучит обнадеживающе.

Лила попристальнее вгляделась в лицо сестры. Ничего обнадеживающего Лила не увидела. Перспектива пира с шампанским едва ли радовала Элизабет.

— Ты расскажешь мне о том, что с тобой происходит или будем ждать отправки в летний лагерь? Там, кажется, ты открыла мне великую тайну, сообщив, что у тебя начались месячные.

— О чем я должна тебе рассказать?

— О чем-то должна, хотя бы чтобы отблагодарить меня за первую публикацию. О чем-то таком, из-за чего у тебя подрагивает подбородок и темные круги под глазами.

— Не знала, что так плохо выгляжу.

— Точь-в-точь как мамаша Дракулы, когда иссяк источник свежей крови. Что с тобой? Я думала, мы сможем отпраздновать событие, а ты…

Элизабет рассказала Лиле о беседе с Кавано и его желании иметь «Фанта-Си» в фойе каждого из своих отелей.

— Так это же здорово, Лиззи! В чем проблема, помимо того, что тебе придется иметь дело с ним?

— Проблем так много, что и не перечислить, Лила! Я не могу с ходу упаковать чемодан и отправиться странствовать по свету. Слишком многое меня удерживает.

— Твои дети, возможно, только выиграют, если ты время от времени будешь оставлять их на кого-нибудь другого.

— А как насчет денег? Я ничего не понимаю в большом бизнесе. Ты можешь представить, сколько мне придется вложить в дело?

— Как я поняла, Кавано дает тебе ссуду.