Изменить размер шрифта - +
Вдруг и впрямь что-нибудь важное.

Ник встал, накинул халат, затем подошел к платежному устройству квартирного мема, достал из кармана халата расчетную карточку и сунул ее в прорезь устройства. Подождал, пока аппарат снимет деньги, вынул карточку и снова сунул ее в карман халата.

Обнаженная девушка на кровати исчезла, словно ее и не было.

– Благодарим вас за то, что воспользовались услугами агентства «Гейша-плюс»! – проворковал нежный женский голос из динамика. – Агентство «Гейша-плюс» предлагает вам незабываемый отдых в компании красивейших…

– У вас видеостабилизатор барахлит, – хмуро произнес Ник.

– Мы обязательно учтем ваши замечания и пожелания!

Ник выключил динамик. Затем повернулся и вышел из крошечной спальни в такую же крошечную гостиную.

– Кажется, вы слишком тесно с ней сблизились, босс, – услышал он голос Панча.

– Откуда тебе знать, что «слишком тесно», а что нет? – сказал Ник, поворачиваясь к роботу. – Ты всего лишь чугунная болванка.

– Я изготовлен из протопласт-стали, босс, – со скромным достоинством возразил Панч. – Это самый современный из синтетических материалов, известных человечеству.

– Это еще не делает тебя человеком.

– Да, но саморазвивающиеся чипы, которые входят в структуру моего…

– Помолчи, Пиноккио, – оборвал Ник. – Как бы ты ни хотел, тебе никогда не стать живым мальчиком.

Панч посмотрел в окно задумчиво-мечтательным взглядом и философски изрек:

– Кто из нас может с точностью сказать, что такое жизнь, босс?

Ник вскинул бровь и насмешливо уточнил:

– Кто, ты говоришь, был твоим прежним хозяином?

– Космодесантник, – ответил Панч. – При перепрограммировании большая часть моей памяти была стерта. Я помню только его имя – капитан Клов.

– Видимо, капитан Клов был большим философом.

– Не помню. Мне кажется, что он был человеком действия[1].

Ник прошел мимо робота-слуги, достал из пакета, лежащего на столе, бутерброд с толстым куском ветчины, откусил и зашагал в прихожую.

На скамейке сидел майор Шатров. Сидел, нахмурившись и засунув руки в карманы черного и влажного, как пасмурная ночь, плаща. Его седые, коротко стриженные волосы были мокрыми от дождя.

– Заправляешься с утра бутербродами? – спросил он, завидев Ника. – Тебе не мешало бы немного похудеть.

– Во мне девяносто килограммов, и далеко не бо́льшая их часть – жир, – сказал Ник.

Майор Шатров окинул фигуру Ника хмурым взглядом. Ник был чуть выше среднего роста, плотный. Резкие черты смуглого лица. Он производил впечатление человека жесткого и решительного, однако синие, почти васильковые, глаза придавали его угрюмому лицу что-то юношеское, по детски-мечтательное, что обманывало мужчин и очаровывало женщин.

– Я тебе звонил, – сказал майор Шатров. – Почему не брал видеофон?

– Готовлю себя к грядущим переменам. В тюремной камере мне никто не позволит пользоваться видеофоном.

Шатров поморщился:

– Не умничай, Ник. Ты убил двух человек. Никто не может избежать служебного расследования после подобного.

– Я сам был ранен в той перестрелке, – напомнил Ник.

– Контужен, – поправил шеф. – Но это еще не делает тебя героем.

– А что делает? – уточнил Ник.

– Вердикт следственной комиссии, снимающий с тебя все обвинения.

– За вердикт! – провозгласил Ник, отсалютовал Шатрову бутербродом и откусил еще кусок.

– Ты нужен мне в районе, Ник, – сказал майор. – Возвращайся на работу. У меня для тебя есть задание.

Быстрый переход