– Что вы имеете в виду?

– Джек Сент‑Брайд никогда меня сексуально не домогался. Он никогда не прикасался ко мне в интимных местах. Он никогда ничего плохого мне не делал. Он был моим лучшим учителем… скорее, я думала о нем не как об учителе и хотела ему нравиться… но этого не было.

– Тогда почему вы позволили, чтобы его осудили? – удивился Джордан.

По щеке Кэтрин скатилась одинокая слеза. Она снова вздохнула.

– Тренер верил в меня и сделал столько хорошего! Когда мой парень предложил мне заняться сексом в первый раз, тренер повез меня в клинику за противозачаточными таблетками. Он не хотел ехать, но пришлось, потому что это было очень важно для меня. А когда тот парень разорвал со мной отношения, у меня была одна мысль: жаль, что он не похож на нашего тренера – такого взрослого, такого заботливого, такого… такого, как Джек Сент‑Брайд. – Она взглянула на присяжных. – Я стала писать о нем… о нас… в своем дневнике. Я все придумала, выдумала наши отношения. А когда отец обнаружил противозачаточные таблетки и прочел мой дневник… Боже, на мгновение я захотела, чтобы это стало правдой. Я хотела верить в то, во что поверил мой отец… что я та, в кого тренер влюблен, а не наоборот. Когда я попыталась забрать свои слова назад, они уже превратились в огромный уродливый ком. – Она опустила глаза. – Мой отец, прокурор, судья – все считали, что я просто защищаю человека, в которого влюблена. – Кэтрин повернулась к присяжным. – Последний раз, когда я говорила в суде правду, мне никто не поверил. И я хочу, чтобы мне поверили вы.

– Благодарю вас, мисс Марш, – произнес Джордан. – Свидетель ваш.

– Ладно, – медленно произнес Мэтт, вставая. – Где вы были в ночь с тридцатого апреля на первое мая?

– В Гоффисборо, – ответила Кэтрин.

– Вас не было в лесу за кладбищем в Сейлем‑Фоллз, верно?

– Да.

– Следовательно, вам неизвестно, что в ту ночь произошло с Джиллиан Дункан?

– Нет.

– Иными словами, – продолжал Мэтт, – единственное, что вам известно, – это то, что год назад вы совершили ужасную ошибку?

– Да.

– И год назад вы так любили этого человека, что не хотели, чтобы ему причинили вред, верно?

– Да, – пробормотала Кэтрин.

Его лицо смягчилось, на губах заиграла дружеская улыбка.

– Вам бы хотелось, чтобы для Джека Сент‑Брайда все закончилось по‑другому, не так ли, мисс Марш?

– Вы себе даже не представляете, как хочется!

– Даже сейчас вы не хотите, чтобы с ним случилась беда, я прав?

Кэтрин, которую обвинитель забросал вопросами, яростно покачала головой.

– Разумеется, нет. Именно поэтому я сегодня здесь.

– Вот так сюрприз! – воскликнул Мэтт. – Обвинение больше вопросов не имеет.

Джордан смотрел, как Кэтрин покидает свидетельскую трибуну.

– Ваша честь, – сказал он, – защита в очередной раз закончила допрос свидетелей.

– Мне будет нелегко, – признался Джордан, обращаясь к суду, и подошел к скамье присяжных, где двенадцать мужчин и женщин с нетерпением ждали его заключительную речь. – Когда слышишь, что такая юная девушка, как Джиллиан Дункан, утверждает, что ее изнасиловали, ей веришь. Не хочется думать, что она все выдумала, не замечаешь противоречий в ее рассказе. Хочется верить, что такая девочка выступит в суде и расскажет то, что произошло на самом деле. Но факт остается фактом – нельзя просто поверить Джиллиан Дункан на слово.