-  Понятно. Потом, разумеется, пенсия?..

    -  Да. И научная работа. Я работаю в криминометрическом центре.

    -  Но связи, как я понимаю, у вас должны сохраниться. Так вот: вы не порекомендуете мне хорошего частного детектива?

    -  Моя кандидатура вас устроит? - спросил Андрис. - Или там предполагается кросс по пересеченной местности?

    -  Я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли помочь мне в моих затруднениях. Нет, кросса не должно быть, - слабо улыбнулся доктор. - Равно как и перестрелок.

    -  Я весь внимание, - сказал Андрис.

    Дело доктора было просто и незатейливо - одно из тех простых и незатейливых дел, которые очень дорого стоят. Господин Ольвик почувствовал на себе всю прелесть метода, не так ли? В принципе все это очень просто, но сама технология метода очень сложна и тонка. Чрезвычайно тонка. Тот цилиндр, который у стола - просто соленоид с концентратором поля. Восемнадцатый век. А вот - двадцатый. Последняя четверть. Лазерный проигрыватель, сорокаканальный. Специально модифицированный, существует в одном экземпляре. Но самая суть - в этом, - доктор извлек из недр аппарата толстую, в палец толщиной, шестиугольную тускло поблескивающую пластину размером с чайное блюдце, подал Андрису. Андрис принял пластину и чуть не уронил: в ней было килограмма два. Золото? Не совсем, сплав на основе золота, там осмий, иридий, индий… Доктор снова взял пластину в руки, и она раскрылась, как раковина. Внутри засияла радугой круглая дифракционная решетка. Понятно, сказал Андрис, это здесь записано то, что подается на соленоид? Совершенно верно. Так вот: запись чрезвычайно высокой точности, и снять с нее идентичную копию при нынешнем уровне копировальной техники невозможно. Но, видите ли… сняли. Доктор отпер небольшой, но очень хороший - фирма «Голанд» - сейф. В гнездах стояли такие же пластины: семь штук, сосчитал Андрис. Та, что в аппарате, сказал доктор - это воздействие на хрящевую ткань. Единственный сохранившийся оригинал. Это - копии. Вот - воздействие на миокард, вот - на опухолевые клетки соединительной ткани, на опухолевые мышечной ткани, на нервную проводящую ткань, на нервную мозговую - программы регенерации; а это, так сказать, целевые… прицельные… на таламо-гипофизарную систему, коррекция всех гормональных нарушений, и на лимбическую - освобождение от химических зависимостей… От алкоголизма? От алкоголизма, от морфинизма, кокаинизма и всего остального, система сама адаптируется к конкретному нарушению. И вы это не используете?! Это нельзя использовать, сказал доктор. Это - нельзя.

    Когда доктор Хаммунсен вдрызг разругался с Радулеску и ушел из института, он внес необходимую сумму - все свои деньги - и выкупил оборудование. Он имел на это полное право, поскольку приобрел патент на способ лечения и на инструментарий. Но вопреки решению суда, вообще вопреки всем и всяческим законам, Радулеску и его холуи не желали выдавать из институтского хранилища эти вот диски. Мотивировки были разные. Наконец, после протеста прокурора, доктор Хаммунсен смог забрать то, что принадлежало ему по праву. Однако после проверки качества записи он установил, что диски подменены высококлассными копиями…

    -  Вот, пожалуйста, - доктор погрузил диск в установку, пощелкал клавишами - из динамика с полуфразы раздалась нервная, резкая музыка, от которой сами собой напряглись мышцы и захотелось оглянуться. - Это оригинал - хрящевая ткань.

    На экранчике осциллографа плясала ломаная линия, лохматая, как шерстяная нить. Нажатием клавиши доктор остановил ее.

    -  Видите, сколько обертонов, - показал он. - И обратите внимание на форму спайков - тонкие и острые.