— Поди-ка сюда, — подозвала Дронта Квагга и надела на него соломенный тазик.

— Это от солнца, — пояснила она, — чтобы голову не напекло. Наша задача предупредить солнечный удар в самом корне.

— Мы обязательно этим займемся, только в другой раз. Ты знаешь, кто у нас объявился?

— Кто? — ужаснулась Квагга, — надеюсь, не Насморк?

— Нет, — сказал Дронт, — У нас объявился Кидающийся Чкто-то!

— Батюшки! — ахнула испуганно Квагга, — надеюсь, это не желудочное. — Нет, ответил Дронт, — это хрипящее.

— Тогда обязательно надо взять капли, — кивнула Квагга. — Капли, вот лучшее средство от хрипа!

— Только забежим еще к Волку, надо, чтобы народу было побольше, — пояснил Дронт.

— Давай, — согласилась Квагга, — будете больного держать, а то вдруг он закапываться не согласится.

Дронт опрометью кинулся к Волку.

— Эгей! — взвопил тот, заметив Дронта, — что у это у тебя на голове?

— Это предупредить солнце, чтобы оно не дралось.

— Да ты только скажи мне! — посоветовал Волк. — А я скажу остальным. Да если мы все вместе навалимся на него…!

— Нет, сначала мы все вместе должны навалиться на Чктота, чтоб он не испугался, понимаешь?

— Еще бы! — ответил Волк, — но ты ему просто скажи, что если он испугается, то я ему…

— Может, вместе скажем? Остальные уже там.

— Правильно! — согласился Волк. Он надел на голову плоскую ракушку, взял в лапу окаменелую трубку, которой играл в «трубовылатоловки», а большой ракушкой прикрыл бок.

— Все! — крикнул он, — увидишь этого Чктота, скажи, пусть только задрожит, я за него возьмусь.

Когда Дронт с Волком пришли к нужному залу, Квагга уже ждала там с пузырьком и выясняла у Голубя, почему он так неважно выглядит. На что Голубь говорил Квагге, чтоб она не высовывалась и не выдавала их Диспозицию. Увидев Волка, он умело перевел на него опеку Квагги, сказав, что у того слишком бодрый вид для здорового экспоната. Квагга не замедлила отреагировать.

Вскоре появился Черепах. Он мерно толкал на небольшой тележке Окаменелость, у которой был очень ответственный вид. Окаменелость назвала это: «Выезд в Народ.»

Дотолкав тележку до зала, Черепах окинул присутствующих долгим взглядом и, увидев Дронта, не торопясь, подошел к нему.

— Добрый день, Дронт, — сказал он, — не просветишь ли нас, находящихся в стороне от жизненных процессов? Что стряслось такого, что Вам понадобились два никому ненужных, покрытых пылью субъекта? На одного из которых, замечу, очень сильно давит груз годов, а на другого он с этими годами вместе.

— А разве Голубь не…? — начал было Дронт.

— Видишь ли, нет, — сказал Черепах, — очевидно, на нем сказалась очень сильное Переутомление. Он что-то кричал про Зонды…

— Про зонты, — высказался Голубь.

— …и про Зачерпнутые Трюмы.

— Зачеркнутые Рюмки, — вставил Голубь.

— … что мы подумали, на нас напали. Мы, конечно, не Половники и не Атмиралы, но вот явились предоставить Наши Ограниченные Возможности в Ваше Распоряжение. Видите ли, некотрое не могут оставаться равнодушными, когда происходят ужасные вещи. Хотя сегодня это, кажется, выходит из моды.

— Голубь разве не сказал про Чктота?

— Вообще-то нечто подобное он упоминал, — подумав, сообщил Черепах, — но видишь ли, я подумал, что у него язык заплетается.