|
32 Бойцы трудового батальона сгружали с грузовика гробы. В их молчаливой неторопливости видна была трудовая, привычная сноровка. Один, стоя в кузове грузовика, пододвигал гроб к краю, другой принимал его на плечо и заносил в воздухе, тогда молча подходил третий и принимал второй край гроба на плечо. Скрипя ботинками по замерзшей земле, они несли гробы к широкой братской могиле, поставив гроб у края ямы, возвращались к грузовику. Когда пустой грузовик ушел в город, бойцы присели на гробы, стоявшие у отрытой могилы, и стали сворачивать папиросы из большого количества бумаги и малого количества табака. - Сегодня вроде посвободней, - сказал один и стал высекать огонь из добротно слаженного огнива, - трут в виде шнура был пропущен в медную гильзу, а кремень вправлен в оправу. Боец помахал трутом, и дымок повис в воздухе. - Старшина говорил, больше одной машины не будет, - сказал второй и прикурил, выпустил много дыму. - Тогда и оформим могилу. - Ясно, сразу удобней, и список он привезет, проверит, - проговорил третий, не куривший, вынул из кармана кусок хлеба, встряхнул его, легонько обдул и стал жевать. - Ты скажи старшине, пусть лом нам даст, а то на четверть почти прихватило землю морозом, завтра нам новую готовить, лопатой такую землю возьмешь разве? Тот, что добывал огонь, гулко ударив ладонями, выбил из деревянного мундштука окурок, легонько постучал мундштуком о крышку гроба. Все трое замолчали, словно прислушиваясь. Было тихо. - Верно, будто трудовым батальонам сухим пайком выдавать обед будут? - спросил жевавший хлеб боец, понизив голос, чтобы не мешать покойникам в гробах неинтересным для них разговором. Второй курец, выдув окурок из длинного закопченного тростникового мундштука, посмотрел в него на свет, покачал головой. Снова было тихо... - Денек сегодня ничего, вот только ветер. - Слышь, машина пришла, так-то мы до обеда отделаемся. - Нет, это не наша, это легковик. Из машины вышел знакомый им старшина, за ним женщина в платке, и пошли в сторону чугунной ограды, где до прошлой недели производили захоронения, а потом перестали из-за отсутствия места. - Хоронят силу, а никто не провожает, - "сказал один. - В мирное время тут знаешь как - один гроб, а за ним, может, сто человек цветочки несут. - Плачут и по этим, - и боец толстым овальным ногтем, обточенным трудом, как галька морем, деликатно постучал по доске. - Только нам этих слез не видно... Гляди, старшина один вертается. Они снова стали закуривать, на этот раз все трое. Старшина подошел к ним, добродушно сказал: - Все курим, ребята, а кто же за нас поработает? Они молча выпустили три дымовых облака, потом один, обладатель кресала, проговорил: - Покуришь тут, слышь, грузовик подходит. Я его уж по мотору признаю. |
