Он сказал, что
смерть Шапошникова наступила от паралича сердца, и как показано в
заключении патологоанатома, военврача третьего ранга Болдырева,
предвидение и устранение этого внезапного экзитуса было вне власти врачей.
Затем батальонный комиссар заговорил о том, что через госпиталь
проходят сотни больных, но редко кого так любил персонал, как лейтенанта
Шапошникова, - сознательный, культурный и застенчивый больной, всегда
совестился попросить о чем-нибудь, утруждать персонал.
Шиманский сказал, что мать должна гордиться, воспитав сына, беззаветно
и честно отдавшего жизнь за Родину.
Затем Шиманский спросил, есть ли у нее просьбы к командованию
госпиталя.
Людмила Николаевна попросила извинить, что она отнимает время у
комиссара, и, вынув из сумки листок бумаги, стала читать свои просьбы.
Она попросила указать ей место захоронения сына.
Батальонный молча кивнул и пометил в блокноте.
Она хотела поговорить с доктором Майзелем.
Батальонный комиссар сказал, что доктор Майзель, узнав о ее приезде,
сам хотел встретиться с ней.
Она попросила встречи с медицинской сестрой Терентьевой.
Комиссар кивнул и сделал пометочку у себя в блокноте. Она попросила
разрешения получить на память вещи сына.
Снова комиссар сделал пометку.
Потом она попросила передать раненым привезенные ею для сына гостинцы и
положила на стол две коробки шпрот, пакетик конфет.
Ее глаза встретились с глазами комиссара, и он невольно сощурился от
блеска ее больших голубых глаз.
Шиманский попросил Людмилу прийти в госпиталь на следующий день в
девять тридцать утра, - все ее просьбы будут выполнены.
Батальонный комиссар посмотрел на закрывшуюся дверь, посмотрел на
подарки, которые Шапошникова передала раненым, пощупал пульс у себя на
руке, не нашел пульса, махнул рукой и стал пить воду, которую предложил в
начале беседы Людмиле Николаевне.
31
Казалось, нет у Людмилы Николаевны свободной минуты. Ночью она ходила
по улицам, сидела на скамейке в городском саду, заходила на вокзал
греться, снова ходила по пустынным улицам скорым, деловым шагом.
Шиманский выполнил все, о чем она просила.
В девять часов тридцать минут утра Людмилу Николаевну встретила
медицинская сестра Терентьева.
Людмила Николаевна просила ее рассказать все, что она знала о Толе.
Вместе с Терентьевой Людмила Николаевна, надев халат, поднялась на
второй этаж, прошла коридором, по которому несли ее сына в операционную,
постояла у двери однокоечной палаты-бокса, поглядела на пустовавшую в это
утро койку. Сестра Терентьева шла все время рядом с ней и вытирала нос
платком. Они снова спустились на первый этаж, и Терентьева простилась с
ней. Вскоре в приемную комнату, тяжело дыша, вошел седой, тучный человек с
темными кругами под темными глазами. |