|
И пока Нью‑Йорк работал, а Скрэнтон голодал – тут в суп могли добавлять только упрямство и терпение – Скрэнтон не мог захватить Аргус III и сделать планету своим новым домом. Несмотря на то, что аргусцы не могли вызвать копов при первом же признаке подобного пиратства, Нью‑Йорк это сделать мог, и, без сомнения, сделал бы. Кочевая солидарность была сильна и включала в себя ненависть к полиции… но она не шла так далеко, чтобы поощрять подобное случившемуся на Торе V, или выступать против полицейских совместно с другим городом, например, ГМТ. Даже объявленный вне закона должен остерегаться преступных безумцев, особенно если поначалу кажется, что они на его стороне.
О'кей; раз Амальфи так решил, пусть будет так. Впрочем, Крис все равно ничего не мог сказать по этому поводу. Амальфи мэр, за ним горожане и Отцы Города. Крис всего лишь подросток и пассажир. Но он знал об этом плане то, что не мог знать ни Амальфи, ни любой другой житель Нью‑Йорка, кроме самого Криса: план не сработает. Крис знал Скрэнтон; Нью‑Йорк его не знал. Если Амальфи намеревается т_а_к_ действовать против Фрэнка Лутца, его ждет провал. Но правильно ли Крис читал мысли Амальфи? Пожалуй, это был самый главный вопрос. После нескольких тревожных дней, чрезвычайно ухудшивших его успеваемость, – Крис все же задал его единственному известному ему человеку, который встречался с Амальфи: своему опекуну. – Я не могу тебе сказать, что планирует Амальфи, потому что ты не входишь в число лиц, имеющих право это знать, – мягко ответил сержант. – Но твои догадки, Крис, очень близки к истине. Карла сердито брякнула кофейную чашку на блюдце. – Очень близки? Джоэл, все ваши мужские хитрости просто бесят меня. Крис прав, и ты это знаешь. Так прямо ему и скажи. – Я не имею права, – упрямо повторил Андерсон, что было равносильно признанию. – Кроме того, Крис ошибается в одном: мы не можем сидеть тут вечно, только для того, чтобы не дать этому бродяге захватить Аргус Три. Рано или поздно нам придется заняться своими делами, и в любом случае, мы не можем находиться тут после истечения срока контракта. Боится Скрэнтон Нарушении или нет, но _м_ы_ не можем торчать на планете, рискуя получить запись в Досье. Есть дата отлета, и есть Закон, и то, что мы хотим его соблюсти, делает проблему намного сложнее. – Это ясно, – сказал Крис робко. – Но, по крайней мере, я понял часть плана. И мне кажется, что в нем два больших прокола. – Прокола? – удивился сержант. – Где? Какие? – Ну, во‑первых, они сейчас в Скрэнтоне доведены до отчаяния, а если нет, то скоро будут. То, что они вообще находятся в этой части вселенной, а не там, куда их направил мэр, когда я попал на борт к вам, говорит о том, что с их первой работой тоже что‑то сорвалось. Андерсон щелкнул выключателем на кресле. – Вероятность? – бросил он в окружающее пространство. – СЕМЬДЕСЯТ ДВА ПРОЦЕНТА, – прозвучало из ниоткуда, заставив Криса вздрогнуть. Он еще не привык к мысли, что Отцы Города прослушивают все разговоры, везде и всегда; помимо прочего, город служил им лабораторией человеческой психологии. – Что ж, очко в твою пользу, – обеспокоенно заметил сержант. – Но я еще не закончил, сэр. Дело в том, что теперь, когда _э_т_а работа у них тоже накрылась, у них наверняка осталось крайне мало продовольствия. Как бы хороша не была наша стратегия, она предполагает, что другая сторона будет действовать логично. Но в состоянии отчаяния люди почти никогда не поступают логично; взгляните, например, на действия немцев в последний год Второй мировой войны. – Никогда об этом не слышал, – признался Андерсон. – Но в этом что‑то есть. |
