-  Давай, Будута, отдыхай, - разрешил ведун, когда понял, что в ночном лесу все равно не разглядеть ничего на расстоянии вытянутой руки. - Отдыхай, тебя следующим подниму. И ты, Урсула, ложись.

    Холоп не заставил упрашивать себя лишний раз и втиснулся на постеленный поверх земли лапник между Любоводом и Александром, девушка же пристроилась рядом с Серединым. Молча уселась рядом, обхватив руками колени и глядя на огонь. Олег тоже молчал, прислушиваясь к лесу вокруг.

    -  Ты ведь сделал меня своей женщиной, господин, - где-то спустя полчаса вдруг нарушила тишину Урсула. - Раньше ты сказывал, что продашь меня нетронутой за изрядную цену, что получишь себе прибыток, а меня отдашь в руки хорошего хозяина, в богатый дом. Но все же ты сделал меня своей, господин!

    Она откинула голову, скосив глаза на Середина, и улыбнулась.

    -  Ты сделал меня своей, и я счастлива. Теперь я стану твоей навсегда.

    Это было правдой. Не то, разумеется, что она станет частью Олега до гробовой доски, а то, что девочка стала его женщиной. Теперь ведун и сам не очень понимал, как это случилось, но тогда, на каменной площадке, возле которой под слоем мха он потом нашел малахитовое изображение какого-то древнего бога, - тогда Урсула казалась столь желанной, столь прекрасной и неповторимой, такой потрясающей, как никогда ранее. Наверное, из-за восторженной эйфории после ухода медного стража. Ведь все они уже считали себя мертвецами, жертвами мести охранника здешних земель. И вдруг - остались в живых!

    -  Ты была восхитительна, девочка моя, - искренне вздохнул Олег.

    -  Но с тех пор ты больше не прикасаешься ко мне, господин! - повысила голос рабыня. - Ты не смотришь на меня, не прикасаешься, не пытаешься мною обладать! Почему? Что я делаю не так? Чем я обидела тебя, господин?

    -  Интересно, - не удержавшись от сарказма, шепотом поинтересовался ведун. - Если у торков невольницы ведут себя столь требовательно, то каковы же должны быть их жены?

    -  Тебе повезло, что ты об этом не знаешь, господин, - свистящим шепотом ответила Урсула.

    -  Тс-с! - приложил палец к губам Олег. - Слышишь?

    Девушка замерла, насторожившись, закрутила головой…

    -  Нет, а что?

    -  Раз нет, значит, все в порядке. - Середин вытянул из кучи валежника палку, сломал ее пополам, потом еще раз и подкинул в огонь. - Пока ничего не слышно, можно спокойно отдыхать. Главное - не упустить то мгновение, когда появится посторонний звук. Ведь от этого зависит наша жизнь.

    -  Но там, на реке, где ты нырял за зеркалами, тебе не нужно было прислушиваться к кустам, господин!

    -  Там мы все были на виду, Урсула, - вздохнул Олег. - Нельзя же заниматься этим на виду! Это выглядит, как приглашение. Раз я так отдыхаю при всех, то это позволительно и прочим.

    Невольница ощутимо вздрогнула. Похоже, подобный взгляд пронял ее глубоко и ощутимо.

    -  И все же ты не прикасаешься ко мне уже несколько дней, господин, - не отступала она. - Много дней, словно и не было нашей близости.

    -  Да ты никак помирать собралась, Урсула? - поворошил палкой угли ведун. - Каждый день, каждую ночь последней считаешь?

    -  Сам же ночь слушаешь, господин, - уже без прежней пылкости напомнила рабыня.