Но всё-таки… кому же она настолько перешла дорогу? Даже церковники вряд ли могли поступить столь дерзко и нагло. Им привычнее действовать чужими руками, а не самим браться за оружие. Но эта неожиданная смелость и грубое вторжение заставляли задуматься: кто посмел сделать подобное после того, как она публично заявила в Гильдии Магов, что устроит настоящую войну и порвёт всех виновных?

С опозданием, но приказ пошёл по ментальным каналам вновь. Ей нужен был живой свидетель для того, чтобы понять, чьих рук дело — это нападение.

* * *

Эльза бежала так быстро, как никогда в жизни. Часть энергии, оставшейся от поглощения благословений, она использовала на собственное ускорение. Кроме того, когда-то она помнила рассказы матери о том, что заяц, убегая от волка, не бежит по прямой, он непредсказуемо меняет направление своего движения. А потому, если не хочешь быть убитой на загонной охоте, нельзя бежать по прямой, каким бы коротким этот отрезок не был.

Эльза петляла не хуже того зайца, пока бежала к замку. С одной стороны, ей было очень страшно оставлять в одиночестве теперь уже брата по крови. Но то спокойствие, с которым он послал её, и та рациональность, с которой он мыслил, внушали ей некоторые надежды. Не мог человек со столь трезвым умом и со столь разнообразными знаниями оказаться совершенно бесполезным магически. Интуитивно он должен был хотя бы что-то скастовать. Ей же нужно было только добежать до дома и поднять тревогу.

Каким же было её удивление, когда на полдороге она услышала не просто крики виверн, пытавшихся спикировать на неё и плюющихся ядом, от которого на земле оставались выжженные проплешины. Но также она услышала и крики горгулий. Сперва её взял в кольцо едва ли не десяток тварей. Они кружили, с криком атакуя виверн. Силы были настолько неравны, что горгульи умирали практически сразу, всё же заставляя преследователей отвлекаться на них, а не атаковать Эльзу. Горгульи жертвовали собой, давая ей возможность добежать, выигрывали бесценные секунды, лишь бы она успела.

От десятка скоро не осталось никого, а до входа в замок оставалось чуть меньше сотни метров, когда начали срываться в бой другие горгульи, до того стоявшие безмолвными статуями на крышах, зубцах башенных стен, у бойниц… Они летели в бой отовсюду, с криком пикируя на виверн.

Похоже, защита замка сработала, прикрывая свою наследницу. Лишь забежав по ступеням в холл и прокричав:

— Тревога! Нападение на замок! — она обернулась, чтобы увидеть, как беседку, где остался Юрий, разнесли ударами хвостов виверны.

* * *

Желаемое часто не совпадает с нашими возможностями, в этом я убедился на собственном опыте, как бы я ни старался создать дракона из собственных воспоминаний или из образа, царившего у меня в голове, вышло у меня нечто совершенно иное и в первый раз в жизни, а то, возможно, и в двух, если брать внимание какую-то, которую я не помню, я был рад, что у меня не получилось.

А всё почему? Потому что несовпадение вышло в большую сторону. Вместо чёрно-красного дракона сейчас из-за замка вылетало серебряное нечто, размахом крыльев в состоянии накрыть не просто весь замок, но ещё и бестиарий с конюшнями. Когда это нечто заревело трубным гласом, бедные виверны в полёте развернулись и принялись в ужасе удирать в обратную сторону, подальше от нас.

Уж не знаю, видимо, сработал древний инстинкт самосохранения. Видишь своего врага, основательно больше тебя в размерах? Беги, лети, уползай куда подальше.

Как не пытались всадники развернуть своих ездовых виверн в обратную сторону и скоординировать на единую атаку, у них ничего не получалось, тем временем я заметил, что Эльза успела вбежать в замок, а я же стал в своих кустах вивернам попросту неинтересен.