Тюрин на шутку не отозвался, а Регина взвилась:

– Вас?! Ревновать?! Старые кобели – вот вы кто! Оба!

Расшаркались! Ах, Миленочка! Ах, бизнес-леди!

– Это была всего лишь разведка, зондаж, – попытался объяснить Лозовский. – Мне нужно было у нее кое-что узнать.

– Только не говори мне что! Цвет ее бюстгалтера?

Напрасно старался, нет у нее никакого бюстгалтера! Он ей не нужен! Потому что у нее вместо бюста прыщи!

– Региночка, детка, заткнись, – приказал Лозовский. – Вот что я узнал: «Черная косуха, жарко, потела».

– Что это значит? – с недоумением спросила Регина.

– Это, может быть, самая важная информация, которая у нас есть. И самая страшная.

– Ты серьезно?

– Да.

– Послушайте, что происходит? Шеф, ты сам на себя не похож. Петрович, ты тоже. В чем дело?

– Давайте работать, – сказал Лозовский. – Сначала – факты. Голые факты. Версии – потом.

– Начни, – кивнул Тюрин Регине.

– Только без рестрикций и кулисьеров, – попросил Лозовский.

– Мог бы и не напоминать. Я уже давно поняла, что имею дело с беспросветными двоечниками.

Лозовский отключил редакционный телефон, потом извлек из стола красную пластмассовую бирку с круглой дыркой в верхней части, которую когда-то давно, во время поездки по ФРГ, прихватил на память из какой-то гостиницы, и повесил ее снаружи на ручку двери:

«NICHT STOREN!»

«DON»T DISTURB!" 

<Не беспокоить! (Нем., англ.)>

– Ну вот. Теперь можно спокойно поговорить.

VI

Регина Смирнова не только публиковала в каждом номере «Курьера» еженедельные аналитические обзоры, но и занималась расследованием крупных финансовых афер. Работала она медленно, публиковала всего по два-три материала в год, но они всегда были оглушительно сенсационными и настолько доказательными, что в суд на нее и не пытались подавать по причине полной бесперспективности иска. Не только Лозовский, но и многоопытный Тюрин поражались, откуда в этой генеральской дочке цепкость и въедливость следователя по особо важным делам.

По ее материалам Генпрокуратура не раз возбуждала уголовные дела и почти всегда доводила их до суда – кроме тех случаев, когда следствию противодействовали слишком уж влиятельные фигуры. Каким расследованием Регина занимается, в редакции никто никогда не знал. Попов на первых порах потребовал, чтобы темы Смирновой, как это положено, предварительно обсуждались на редколлегии, но Лозовский пришел к нему в кабинет, запер дверь и спросил:

– Алик, ты хочешь, чтобы девочку пристрелили? Так имей в виду, что сразу пристрелят и тебя! Потому что решат, что это ты дал ей задание!

Довод подействовал. Даже сам Лозовский узнавал тему расследования чаще всего только после того, как статья была готова и нужно было перевести на нормальный человеческий язык все эти «кулисьеры», «короткие хеджирования», «отмывающие продажи» и прочую бизнес-заумь. Но и эта работа шла не в редакции, а в домашнем кабинете Лозовского в Измайлово.

Регина выходила из себя:

– Шеф, но это же знает каждый идиот!

– Не каждый! – твердо стоял на своем Лозовский. – Я не знаю! Что такое «минорный пакет акций»? Грустный?

– Я не могу! Маленький! Недостаточный для контроля над фирмой! – орала Регина и выбегала на лестницу покурить.

На обратном пути ее перехватывала Татьяна, поила на кухне чаем и успокаивала:

– Ну, тупой он, тупой.