За два дня до выхода «Курьера» поздно вечером в кабинет Кольцова, засиживавшегося на работе до полуночи, как всегда – без предупреждения и даже без стука, вошел начальник службы безопасности «Союза», бывший военный, дослужившийся в Афганистане до полковника и подавший в отставку после вывода из Афгана ограниченного контингента советских войск. Роста он был под метр восемьдесят, крупного телосложения, с грубым, темным от афганского загара лицом, в кожу которого будто бы въелась пороховая пыль, с короткими седыми волосами.

Кольцов недолюбливал слишком крупных и высоких людей.

В них было что-то избыточное, ничем не оправданная щедрость природы – какая-то изначальная несправедливость. Они смотрели свысока и, как всегда казалось Кольцову, пренебрежительно на всех, кто не вышел ростом. В детстве он их боялся, в юности опасался и завидовал. С годами это прошло, но неприязнь осталась. Кольцов не взял бы Полковника, как называли его все в фирме на работу, если бы его не порекомендовал как отменного профессионала знакомый генерал из ГРУ. Профессионализм в людях Кольцов ценил превыше всего.

Полковник оказался человеком неприятным в общении – немногословным, чаще всего хмурым. От него постоянно исходило ощущение опасности. Он сразу предупредил:

– Вы не лезете в мои дела, я в ваши. Вы ставите задачу, я ее решаю. Как – вас не касается. Приказы моим людям отдаю только я.

Кольцову не понравилась такая категоричность, но со временем он понял, что Полковник прав. При разрешении возникающих по ходу дела проблем его службе иногда приходилось выходить далеко за рамки закона – было выгоднее об этом не знать.

В конце каждой недели Полковник являлся к Кольцову с докладом. Появление его в неурочное время всегда предвещало какую-нибудь неприятность. Так было и на этот раз.

Полковник доложил:

– Позвонили из Нюды. Там появился какой-то журналист из Москвы. Донес Назарян. Журналист сказал ему, что его сыну дадут не год условно, а пять лет строгого режима.

Кольцов насторожился:

– Какой журналист?

– Не назвался. В контору не заходил.

– Как он попал в Нюду? Я же приказал: без разрешения никого в вертолеты не брать!

– Бортов не было. Скорее всего, по зимнику.

– Внешность?

– На вид лет около сорока, высокий, белобрысый. В себе уверен, участкового послал на ...

– Это Лозовский! Вы знаете, полковник, что делать.

– А если не он?

– Летите в Нюду. Возьмите Леонида, он знает его в лицо.

Если не он: кто, на кого работает. Если он...

– Понял.

Около полудня следующего дня Полковник сообщил:

– Он. Сейчас в камере в опорном пункте милиции. Задержан участковым за появление в поселке без разрешения.

– Действуйте.

– Слушаюсь.

Весь день Кольцов не мог сосредоточиться на работе – ждал звонка из Нюды. Несколько раз сам порывался позвонить, но клал трубку. Можно было нарваться – Полковник мог и обматерить.

Раз не звонит – значит, не о чем доложить.

Звонок раздался поздно вечером. Полковник доложил:

– У нас ЧП.

Это было немыслимо: Лозовский сбежал. Сбежал из Нюды, от которой сто километров до райцентра по бездорожью и сто восемьдесят до Нижневартовска. Угнал вездеход. Едет по зимнику в Нижневартовск.

Кольцов приказал:

– Пошлите своих людей на посты ГИБДД на въезде в город!

– Уже послал.