– Рисковый вы человек, Лозовский. Не боитесь, что не выйдете из этого дома? – поинтересовался Кольцов.

– Не боюсь. Есть люди, которые знают, где меня искать. И куда вы денете мой труп?

– Определенно вы принимаете меня за какого-то монстра.

Какой труп? О чем вы говорите? Вы просто проведете два дня в комфортабельной комнате, с телевизором, с хорошей едой и даже с коньяком «Хеннесси», который вам так понравился. В тот момент, когда я открою свежий номер «Курьера» с очерком Степанова, вы немедленно окажетесь на свободе.

– Вы не откроете «Курьер» с очерком Степанова через два дня.

– Попов уверил меня, что очерк стоит в номере.

– Стоит. Но номер не выйдет.

– Почему?

– Сбой в компьютерной системе. Такой же, какой был в вашем банке «Союз-кредит». Вирус, господин Кольцов. Slammer.

Жуткая штука. Киберджихад. Всю базу данных как языком слизывает. А чтобы восстановить ее, понадобится время. Неделя, две, три – столько, сколько нужно.

– Кому?

– Мне.

– Вы блефуете.

– Проверьте. Рискнете? Думаю, нет. Вы не в том положении, чтобы рисковать. Слишком большая ставка в игре – триста пятьдесят миллионов долларов. Или все же рискнете?

– Нет. Давайте к делу. Я повторяю вопрос, который уже задавал: при каких условиях вы воспримите мою проблему как свою? Мне нужно, чтобы очерк Степанова появился в ближайшем номере «Курьера» и чтобы номер вышел в срок. Только не начинайте снова о том, что вы хотите видеть убийц журналиста Степанова в могиле или в тюрьме.

– Не буду. Знаете, в чем ваша ошибка? Вы считаете, что чем больше вы платите человеку, тем лучше он работает. Нет. Тем больше он боится потерять работу. Вряд ли мы договоримся, господин Кольцов. «Российский курьер» – издание независимое. Это единственное, что позволяет нам держаться на плаву. Если мы поможем вам реализовать вашу аферу, наш рейтинг невозвратимо рухнет.

– Про какую аферу вы все время говорите? – раздраженно перебил Кольцов. – Вы путаете понятия «стоимость» и «цена». Да, я хочу продать «Нюду-нефть» англичанам за четыреста миллионов.

И компания стоит этих денег. Это ее подлинная стоимость. А если «Бритиш Петролеум» вложит еще миллионов двести и реализует проекты Христича, она будет стоить и миллиард. Цена в России мало зависит от стоимости. Ее во многом определяют факторы коррупционные. Китайцы предлагали за «Славнефть» четыре миллиарда долларов. За сколько ее продали? За миллиард восемьсот. Кому продали? Своим!

– И все же, и все же. В глазах серьезных предпринимателей, а мы ориентированы на серьезных предпринимателей, это афера.

Очень масштабная, очень остроумная, если не принимать во внимание, что ваш путь к успеху выстлан трупами. Ваш авторитет очень возрастет, если вы сумеете довести дело до успешного конца. Но ваш авторитет – это ваш авторитет. А авторитет «Российского курьера» – это мой авторитет и авторитет моих друзей-журналистов. Мы не договоримся.

– Я выслушал ваши аргументы. Теперь послушайте мои, – проговорил Кольцов. – Миллион долларов. Наличными. Вам.

– Три миллиона триста тысяч, – невозмутимо поправил Лозовский.

– Сколько?! – изумился Кольцов. – Да за эти деньги я куплю «Российский курьер» со всеми потрохами!

– Это я вам и предлагаю сделать.

– Так. Очень интересно. Объясните, для чего мне «Российский курьер»?

– Странно, что вы, опытный бизнесмен, этого не понимаете.