Надеваю на Иванову украшение, ложится золото прямо на девичью грудь, как здесь и было.

— Проживет родина без тебя еще полчаса? — спрашиваю. — Без меня-то она точно проживет.

Недооценил я темперамента девы севера, час покувыркались, и еще минут десять дыхание восстанавливали. Первым делом в туалет и сразу в баньку, благо она все время теплая стоит, дрова не экономим. Выходим, что-то подсказало одеться, внутренний голос, очевидно. Во дворе мой клеврет в местном отделе, сержант переминается с ноги на ногу.

— Товарищ капитан НКВД, что с застольем будем делать? — уточняет.

— Проводить, просто за столом будет еще одна девушка, наш милый полковник, а водителя ее устрой где-нибудь в уголке, накорми и налей. Не обеднеем.

И барской рукой высыпаю ему последние пять червонцев. Блин, надо было сотню брать…. Одно изумрудное колье у меня осталось, но его я сразу хотел в цитадель доставить. Эх, девчонки, что вы с мальчишками делаете!

— Бегом давай, нашим скажи, через час зайдем, пусть не напрягаются, Смерш нами доволен, — радую его я.

За стол сели, картошка в мундирах, капустка квашеная, соль в солонке, большое дело для тех, кто без соли ел, сало старой засолки, уже желтоватое, но запашистое, дух стоит от трав и чеснока на всю комнату. Ну, грибочки соленые, они же маринованные, брусника моченая, клюква развесистая в сахаре. Русский север, понимать надо.

В графинчике первачок на ягодах настоянный плещется. Свете наливаю, себе не стал. Девушка посмотрела вопросительно.

— Болел сильно, недавно ходить стал, слаб еще, боюсь опять свалиться, — объясняю. — Давай немного о делах.

Достаю ключ из гимнастерки.

— Это от кладовой конфискованных вещей в нашем штабе. Там картины, оружие коллекционное, от кинжалов до наградных сабель, кавалерских и орденских, и фарфора царского гора. За него сейчас настоящую цену никто не даст, но если его придержать, то лет через семьдесят он будет в два раза дороже золота. Не нам, так нашим внукам пригодиться. Ну, и просто золота там с полтонны будет. Вот такой у меня для тебя свадебный подарок, — и чмокаю девушку нежно в щечку.

— И что дальше будем делать? — спрашивает Света.

— Заберем из ремонта самый лучший самолет, летчиков выберем одиноких, загрузим борт под завязку, и слетаем в Швецию. А там ты решишь, просто золото пристроим в банк, а сами вернемся, или там останемся с нашей резидентурой работать. Я только к языкам не способный, поэтому всегда работаю на уровне — подай да принеси. Еще было бы хорошо нашу группу из крепости забрать, там шесть человек. Снегирев, Михеев, Меркулов и три девушки. Вашу бывшую машинистку ты знаешь, — давлю ей на чувства.

— Такая красивая пара, — говорю, а сам думаю, кто меня из них первая убьет, Леночка или Светочка.… Или сговорятся и на пару меня прикончат, коварного изменника, а потом будут по очереди ходить ко мне на могилу, скорбеть в тишине. Эх!

— И еще. Я там одну молоденькую девочку соблазнил, тебя же не было рядом, а жизнь-то идет, ты уж с ней не ссорься.

Всего ждал, даже выстрела в упор, только не смеха.

— Какая одинокая девочка? Из твоего гарема? По всему фронту слухи ходят, что ты с целым учебным взводом жил, пока их у тебя не отобрали, — хохочет, заливается. — Что было, то было, а чтобы впредь не повторялось — пойдешь ко мне заместителем, хоть на глазах будешь.

Сижу, обдумываю предложение. Настоящие документы — это плюс. Мощное удостоверение, не хуже прежнего. Все время на виду у Ивановой — это минус. Она меня к пещере одного не отпустит, всю группу следом поведет.