В запале генсек даже объявил Арвину Павловичу личную благодарность и попросил подготовить список сотрудников Ассоциации, отличившихся в «операции».

По залу пополз нехороший шепоток.

Следствием этого совещания стало то, что отныне Асссоциация была взята на заметку конкурирующими ведомствами и управлениями как источник надежной, хотя и из неизвестных источников, информации о будущих потрясениях. Это значительно осложнило деятельность Арвина Павловича и его подручных, потому что теперь приходилось сражаться на два фронта. С одной стороны — охотиться за невидимым противником, а с другой — обороняться от своих же «коллег», готовых дорого заплатить за секрет необычайной осведомленности Ассоциации. Вступать в торговые переговоры на этот предмет Арвин Павлович отказался, и тогда ему была объявлена война. Война есть война, и она требует жертв. Однажды в Ассоциации были выявлены несколько внедренных в нее офицеров КГБ. Всех их после допроса расстреляли и утопили в Москве-реке, а отрубленные правые кисти их рук отправили на Лубянку, дабы можно было по результатам дактилоскопической экспертизы вычислить «павших при исполнении своего служебного долга»…

Никто не знал, что именно Арвин Павлович стоял за решением Горбачева уйти с политической сцены в начале 1992 года, когда его фактически приперли к стене беловежские деятели. «Не надо, Михаил Сергеевич, — посоветовал тогда руководитель Ассоциации нервничающему генсеку, — не цепляйтесь вы за свое кресло… Есть информация, что в этом случае вы и члены вашей семьи останетесь в живых и даже будете еще процветать».

Генеральный долго молчал, а потом проронил:

— А если я не отрекусь?..

— У меня нет информации о таком варианте, — усмехнулся Арвин Павлович, красноречиво потирая руки так, словно мыл их с мылом.

Генсек все-таки послушался Ассоциацию, и именно тогда в голове Арвина Павловича впервые забрезжила смутная идея насчет того, что информация о будущем — страшная вещь, потому что с ее помощью можно вертеть как тебе угодно не только отдельными людьми, но и всей страной… а то, может быть, и всем миром… Но для этого следует действительно обладать такой информацией.

Отныне в деятельности Ассоциации наметилась новая линия. Если раньше Арвин Павлович и компания боролись против того, чтобы потомки могли изучать человечество эпохи конца двадцатого века, как через увеличительное стекло, то теперь они поставили перед собой несколько иную задачу. Наблюдателей следовало захватить для того, чтобы выпытать у них сведения не о ближайшем будущем, а, ни много, ни мало, о том способе, каким они могли попадать в наше время из будущего… будь то пресловутая машина времени или что-то иное… Далее Арвин Павлович собирался использовать этот способ для того, чтобы повести с врагом диверсионно-шпионскую войну на его же территории, заслав в будущее своих собственных разведчиков.

Однако легко сказать — трудно сделать.

А тут еще на смену человеку с родимым пятном на лбу пришел некогда опальный Борис Николаевич, который решил поменять в государстве не только строй, но и всех должностных лиц… всю «команду», по его спортивно-политической терминологии… и в одном из сейфов, доставшихся ему от предшественника, он обнаружил кое-какие бумаги, где упоминалась Ассоциация. Вызвав Арвина Павловича к себе на аудиенцию, первый российский президент без обиняков спросил его:

— Ты вот что, паря, мне скажи… Правда, что ты и твои парни предсказываете будущее?

— Неправда, — честно признался Арвин Павлович.

— Так какого же тогда хрена вы едите казенный хлеб? — удивился Б.Н. — Мне дармоеды, понимаешь, не нужны!.. Ты это… давай… или на меня будешь работать, или против меня…

И он широко улыбнулся, видимо, забыв о том, что на встрече не присутствуют представители средств массовой информации.