Нет-нет, все-таки правильно я сделал, что решил не цацкаться с этой долбаной Ассоциацией… тьфу, слово-то какое придумали!.. Пусть платят мне по высшему разряду за каждое донесение, тогда мы будем информировать их, а нет — так и гуляйте в баню, Леонид Букатин без денег не останется!..

Может, я все-таки много заломил? Не слишком ли: по сотне «гринов» за слово?

Хотя, если так вдуматься, какие здесь могут быть тарифы? И разве не стоит такая информация каких-то там вшивых долларов? Тем более, что через пяток лет для них эти деньги будут годиться только в сортир сходить, и они не могут этого не знать… Не-ет, пусть платят, как положено!..

Запив двумя большими глотками кофе последний кусок бекона, Четверик посмотрел на часы. Собственно говоря, торопиться сегодня некуда, понедельник, на ипподроме — выходной, а в казино еще рановато переться… Ладно, займемся сегодня на всякий случай своим непосредственным делом, а то вдруг завтра Ружина притащит бабки, а у тебя даже нечего будет взамен предложить… Не будешь же ты гнать всякое фуфло трехмесячной давности, в Ассоциации тоже не дураки сидят, да и ты — человек честный, зря накалывать никого не собираешься…

Значит, надо будет заглянуть в район лаборатории, прощупать почву, какие там новости… Последние полгода они там будто чокнулись, пашут практически без выходных и без праздников. Не может быть, чтобы никаких результатов не было!..

Лучше всего, перехватить кого-нибудь из лаборантов в обед. Решено — так и сделаем…

А пока что пойдем прошвырнемся по свежему воздуху. Заодно и в библиотеку заглянем, старые газетки полистаем… интересно же, что там у нас сейчас творится, почем доллар, кто из корешей умер, кто женился, кого прикончили во время разборки…

Здание лаборатории, похожее на увеличенный во много раз кубик из детского конструктора «Лего» — такое оно было бугристое и разноцветное, — располагалось за высоким металлопластовым забором. Принадлежало оно Общеевропейскому департаменту особых исследований, но о том, какие же исследования конкретно ведутся там, внутри этого детского кубика, знали только самые избранные люди.

Еще год назад Букатин затратил массу времени, денег и здоровья, чтобы попасть в число этих избранных. Методы у него были не очень изощренные, но зато безотказные. В своей деятельности Четверик всегда исходил из своего излюбленного тезиса о том, что за деньги можно купить почти всё, за большие деньги — действительно всё, а за очень-очень большие деньги — и то, что обычно бывает сверх всего (правда, в тот момент, когда его собеседник заканчивал переваривать этот афоризм, Леонид обычно добавлял: «а за большие-пребольшие деньги можно продать и почти всё, и действительно все, и даже то, что сверх всего»)…

Штат лаборатории, насчитывавший примерно пятьсот полукрепостных душ, состоял не только из бескорыстных энтузиастов-придурков, которые обычно радуются тому, что им позволили удовлетворять свое любопытство за денежки налогоплательщиков, но и из нормальных, порядочных людей… всяких там подсобных рабочих, механиков по лифтам, кондиционерам и прочим бытовым устройствам, сантехникам-электрикам, хозяйственникам и лаборантам… которые прекрасно понимали тебя с полуслова, и если ты накануне делал такому человеку услугу или помогал материально, то завтра он платил тебе той же монетой… то бишь, информацией. Жаль только, что среди этих людей мало кто разбирался в научных проблемах, так что информация чаще всего была либо нулевой, либо, наоборот, избыточной, но пустой, как шлак…

Только три человека из всей лаборатории, имевших непосредственное отношение к научным разработкам, числились в осведомителях у Букатина, и сейчас он, подперев плечом дерево в сотне метров от высоких автоматических ворот проходной, поджидал, что кто-нибудь из этих людей появится в его поле зрения.