Она отошла от забора, ещё немного отошла. Поросёнок открыл один глаз, вскочил на копытца, хрюкнул, юркнул под жердь и пустился за Дашей. Поросёнок — не мальчик. Кто поверит, что эта хрюшка — Антоша. Даша вымыла хрюшку в корыте тёплой водой с мылом, но стоило открыть дверь в сени, как хрюшка выскочила, побежала в хлев и тотчас вывалялась в навозе.

Даша кликнула дружков. Собрались все, но ни Проша с Дуней, ни Сеня, ни Гуня не умели поросёнка превратить в мальчика.

Наступил вечер, пришла из леса Королева. Даша села подоить её, а поросенок тут как тут.

Поддал и опрокинул свиным своим рылом ведро с молоком. Даша чуть не треснула безобразника, да вовремя вспомнила, что это ведь не совсем поросёнок.

Принялась додаивать Королеву, а поросенок опять мешает, сует свой мокрый пятачок и в руки, и под башмак. Стало разбирать Дашу сомнение: может, поросенок этот всего лишь поросенок…

Только призадумалась, а он рыло под ведро — весь удой ушел в землю. Королева голову набычила, изловчилась и поросенка — на рога.

— Мама! — только и успела крикнуть Даша.

Поросенок, подброшенный в воздух, кувыркнулся через голову и стал мальчиком.

— Антоша! — сказала Даша.

— Даша! — сказал Антоша.

Как они, и Даша, и Антоша, гладили Королеву! Чем только не угощали! Даша венок ей сплела на рога.

В ПУТЬ

Их разбудил Велимир Велимирович.

— Просыпайтесь! Посмотрите, какую машину я получил в городе!

Машина была круглая, как летающая тарелка.

— Вездеход! Может и по земле, и по воде. И над водою.

Положил руки на плечи Даше и Антоше, стал серьезным.

— Собирайтесь в дорогу.

— Мы отправляемся на поиски дедушки? — догадалась Даша.

— Ну почему на поиски? Никудин Ниоткудович прирожденный лесник. В лесу он не заблудиться, с голоду не пропадет, но… — Велимир Велимирович поднял указательный палец. — Но! Экспедиция научная. Ной Соломонович, возможно, собирал коллекцию экспонатов, которую трудно вынести из чащобы. Короче говоря, берите теплую одежду, ночи могут быть холодные — и в путь.

— А Королева? — спросила Даша упавшим голосом.

— Я был у твоей мамы. Она позаботиться о корове.

— В путь! — Антоша уже чувствовал себя командиром пробега.

— Я подою Королеву и поедем, — сказала Даша. — Вы уж, пожалуйста, подождите меня.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПРОКЛЯТЫЙ ЛЕС

Шест входил в воду, как в перину. Ряска пружинила. Глубина была до двух метров и до четырех, но вода уже только ютилась между водорослями. Целый день — по ряске, и хоть бы единое оконце.

Мотор давно уже заглох. Его завалили в лодку, пошли на вёслах, но скоро и весла пришлось сушить. Спасибо, островок попался. Никудин Ниоткудович вырубил целых три шеста, чтоб запас был, и лодка заскользила по ряске, словно по маслу. Проклятый лес, чёрный, как уголь, безмолвный, подрастал и подрастал, ожидая пришельцев.

Вблизи вздохнули. Лес оказался не таким уж и чёрным. Еловый, тесный. На земле ни травинки — слой отжившей хвои чересчур плотен и толст.

— Проволока! — разглядел Ной Соломонович.

Они почти весь день молчали, на умирающую воду человеку больно смотреть. Счастливым и сильным человека сделала вода. Сильная, веселая вода, стремящаяся по руслам в неведомые просторы.

Ржавая колючая проволока охраняла подступы к Проклятому лесу.

— Здесь было секретное место, — сказал Никудин Ниоткудович.