– Я снова её слышу, – сказал он с хитрым лицом.

Мардж и Паскаль были напуганы, на что он и рассчитывал. Тогда как Деклан ожидаемо не был впечатлён.

– Прости, но музыка – не по моей чести.

– Части.

– Тем более.

Библиотекарь подплыл к нему, и Мардж присмотрелась. Деклан был на голову выше, но тем не менее их с Амикусом Аркейном глаза оказались на одном уровне.

– Так что же по вашей части, сэр? Возможно, вы жаждете золота?

– Похоже, он раскусил тебя, Декк, – кивнула Мардж.

– Никто меня не кусал!

Библиотекарь сделал широкий жест рукой.

– В этом особняке есть всё, чего вы могли бы пожелать. Золото. Драгоценности. Прекрасные произведения искусства, которые большинство считает бесценными.

– Ты ещё многого не знаешь, старичок. У всего есть цена.

С этим библиотекарь согласился:

– Безусловно.

Раздался грохот. Троица обернулась и увидела, как в стене появилась дверь, ведущая в секретный коридор.

– Будете ли вы любезны пройти со мной…

– Пройти с тобой куда?

– Пройти со мной туда, – указал библиотекарь, наклоняя свой канделябр. Мерцающий огонёк свечи осветил проход. Его стены блестели. И шевелились. – Вы же окажете мне честь отнести на место ящик из Долины Царей?

Библиотекарь снова улыбнулся, пригнул голову и исчез в проходе.

Мардж повернулась к остальным:

– Как считаете?

– Там будут эти «про-изведения». Я читаю (считаю!), надо идти, – сказал Деклан. Паскаль был не согласен. Он смотрел на фортепиано, словно только что увидел призрака. (Или, что вероятнее, услышал его.)

– Эй! Ты идёшь? – крикнул Деклан прямо ему в лицо. Но Паскаль здоровяку не ответил. Он просто уселся на пол и продолжил смотреть.

– Что с ним?

– Дорога нелегко ему далась, – ответила Мардж, защищая своего друга. – Может, ему стоит немного передохнуть здесь.

– Наш малыш хочет подремать. – Деклан презрительно махнул рукой и пошёл за вторым ящиком.

Мардж положила руку на колено Паскаля.

– С тобой всё будет хорошо, Паск?

– Здесь больше работы, чем я соглашался делать, – наконец ответил он. – Зачем ты уговорила меня на это?

– Затем. Тебе нужны были деньги. В последнее время ты совсем на мели.

Паскаль заглянул в её несимметричные глаза.

– Бывает и хуже, – он улыбнулся. – Забудь про оплату. Давай выбираться отсюда, пока ещё можем, – и добавил шёпотом: – Я волнуюсь за тебя, Марджери.

Мардж покраснела (отчего казалась слегка милее) и отвернулась. События приобретали неожиданный поворот. В прошлом никто и никогда не волновался за неё. Но именно в эту ночь, именно в этом месте кто-то наконец сказал ей то, что Мардж всегда хотела услышать: «Я волнуюсь за тебя». «Я волнуюсь за тебя, Марджери», если быть точным. Если цитируете кого-то, старайтесь делать это правильно.

Мардж попятилась, натыкаясь на старинную мебель.

– Мне, эм, лучше пойти с ним. Если мы хотим увидеть наши денежки, понимаешь? – И она нырнула в проход, растворившись в тенях.

Паскаль остался в комнате один. Одинокий и грустный. Он уже пожалел о том, что сказал. Паскаль пришёл сюда по делу, а Мардж была его напарницей. Ему просто нужно было время побыть одному, чтобы всё обдумать. О, но он не был один.

В комнату без окон и дверей, казалось, ворвался порыв прохладного воздуха, кружа по музыкальной комнате как живой.