|
А сам — женатый, многодетный, за сорок. Пузо рюкзаком, морда — как свекла, лысый… В общем, привез меня Егорка к нему на дачу, а сам смылся. Якобы его срочно вызвали. Только он уехал, этот кобель облезлый напоил меня какой-то дрянью… В общем, я сдурела, забалдела — и все, прощай, девушка! Утром удавиться хотела, но удержалась. Мальчику моему, конечно, все доложили через третьи уши. Он уехал куда-то, где сейчас — понятия не имею. Зато Егорка без проблем пошел наверх, и вот, видишь, где теперь сидит. И он, и батя тогда меня утешали, мамочка просвещала. Да и самой подумалось, будто теперь все проще стало. Так завертелась — куда там! Ты вообще-то не раздумаешь жениться?
— Издеваешься? — усмехнулся Леха. — Меня ж твой брательник в канализацию спустит, если что… — Значит, ты только из страха, верно? — испытующе спросила Ольга. — А вообще-то я тебе не нужна, да? — Да нет, нужна, почему же… — пробормотал Леха. — Ты красивая. — Ладно, замнем для ясности. Короче говоря, теперь я хочу, чтоб Егорка помучился. Пусть ему мои слезки отольются. Ничего, потерпит пару деньков. Совсем я его не убью, но пятки он мне полижет! Ольга вдруг озорно улыбнулась и спросила: — А хочешь, я тебе отдам этот самый «стоп-сигнал»? — Зачем? Я же его сразу Пантюхову передам. А кроме того, нас тут вполне подслушивать могут. — Я могу его вслух не произносить, напишу тебе все, что надо, где-нибудь на бумажке. — Все-таки не пойму я тебя… Возьми да скажи братцу, уж пожалей его. Все равно ведь скажешь. Чего время тянуть? — А вот такая я загадочная! — вызывающе хмыкнула Ольга. Она выдернула листок из записной книжки, вытащила тоненькую блестящую авторучку с брелочком на цепочке и начала что-то чирикать. Леха, конечно, глядеть не стал — он чайку попить предпочитал. — Все! — сказала Ольга, складывая листок вчетверо. — Вот тут, на этой бумажечке, — все, что хочет узнать Егорка. И он это узнает. Но не сразу. Сперва он у меня в дерьме покопается! И она еще несколько раз сложила листочек, а затем вытащила у себя изо рта разжеванную жвачку, облепила ею бумажку и скатала ладонями в небольшой шарик. — Проглотишь? — испытующе спросила Пантюхова. — Вот уж Егорке приятно будет узнать, что за сигналом в унитаз лезть придется… — Психованная ты, что ли? — поинтересовался Леха, ощущая какую-то здоровую брезгливость от соприкосновения с замыслами этой белобрысой. Ведь без своего высокосидящего братца она будет просто красивой шлюхой и никем больше. А туда же, издевается… Ну, народ! Зазвонил телефон. Коровин снял трубку и сказал: — Алло! В трубке кто-то подышал маленько, а потом сказал незнакомым голосом: — Будьте добры, Олю позовите. — Тебя, — сказал Леха, передавая трубку. Ольга не торопясь поднесла ее к уху и сказала: — Слушаю! Говорите! Да, Пантюхова Ольга Петровна, совершенно точно… А кто со мной говорит? Лехе показалось, что он услышал какой-то странный, глуховатый щелчок, а затем Ольга тихонько вскрикнула: — Ой! Сперва Коровин подумал, что это она узнала того, кто ей звонил. На лице у нее появится счастливая улыбка, и она обрадованно, восторженно произнесет что-нибудь типа: «Васенька (или Петенька), это ты, родной?! А я тебя не узнала, богатым будешь!» После чего пойдет долгий или недолгий разговор с каким-нибудь бывшим, настоящим или будущим хахалем. Но получилось совсем не так. Никакой счастливой улыбки у нее на лице не возникло. |
