Я видел, что она полностью уверена в этом. Но откуда придет эта опасность? Зависть ли великих Домов исказит и изорвет столь долго хранимый мир? Или другая опасность, вроде той, на которую она намекала, придет извне? И что делать мне, не воину, если придет война?

Алитта вернулась в полдень, когда закрыли рынок. Ее корзины были изрядно опустошены, но она принесла новости, и я понял, что именно за ними она и ходила на рынок.

– Люди Дома Трелек выступили. – Она держала в руке миску с мясной похлебкой, но даже не попробовала ее. – Ходят слухи, что Шанк‑джи прошел испытания.

– Остальные? – осведомилась Равинга, когда Алитта взялась за ложку.

Девушка покачала головой:

– Ни слова об остальных. Их уже даже не ждут. Прибыл вестник сообщить об этом, и весь рынок гудит от его новостей.

Внезапно мне расхотелось есть. Никого больше? Только двое из нас дошли до последнего испытания?

– Они пытаются делать ставки в лавке Хавиффа. Но никто не берется спорить – все уверены, что Шанк‑джи стоит только протянуть руку, чтобы взять императорский жезл, и он – его. – Она посмотрела прямо на меня, и в голосе ее был вызов. – Воины собрались за эти пять дней – еще четыре войска Домов приехали этим утром, а также и некоторые из других земель. Среди них Клаверель‑ва‑Каликку. – Она выговорила это имя медленно, словно чтобы быть уверенной, что я услышал и понял.

То, что мой брат вернулся, ничуть меня не удивило – такое событие привлекало многих из всех пяти королевств. Все королевы прибыли в Вапалу, готовые присягнуть на верность новому императору, и в их свите будет много представителей главных Домов их королевств.

– Говорят… – Алитта замолчала, чтобы проглотить еще ложку похлебки.

– Говорят, – уточнила Равинга, – о чем и кто?

– О нарушении традиции…

– Значит, Шанк‑джи должен ответить? Алитта покачала головой.

– Нет, говорят, что это он нарушил обычай. – Она кивнула на меня. – Говорят, что его родной брат поклялся, что он не смог бы пройти испытания без чужой помощи, что он общается со зверями, а не с людьми, что он изгнан из своего Дома…

Я аккуратно зачерпнул ложку похлебки. Мог ли я ожидать иного? Но в чьей помощи они меня могли обвинить? Меня сопровождали войска. Каждый раз, когда я уходил и возвращался, я был под надзором. Что я дружу со зверями – правда. Что я изгой – возможно, это и так, поскольку я не вернулся в отчий дом после соло, но то, как меня в него отправили, удержало меня от возвращения. Могут ли эти слухи не дать мне пройти последнее испытание, освободив дорогу Шанк‑джи? Хотя ему все равно придется добывать корону из круговерти качающихся, острых как ножи пластин.

– И этот слух, – продолжала настаивать Равинга, – как его воспринимают?

Алитта позволила ложке упасть в похлебку и подняла раскрытую ладонь, по пальцам перечисляя основные моменты.

– Прежде всего, – загнула она палец, – торговцы. Больше всего им хочется, чтобы торговля не прерывалась и чтобы сильная рука удерживала в узде Дома. Хабан‑джи был вапаланцем, потому Дома относились к нему по большей части благосклонно.