Яша решил, что мне доверять можно. И взялся меня обрабатывать всерьез. Занятие‑это было нелегким: и упрям я от природы, и роль подопытного кролика не устраивала меня. Да и уродоваться татуировкой я, разумеется, не желал по соображениям хотя бы чисто эстетическим. Но Яша был упорен и предприимчив. И своего добился. В обмен на трехтомник Зощенко (страшный дефицит в те времена) я согласился на самое малое – разрешить ему нанести мне на самый малозаметный участок тела наименее похабный из магических рисунков и вести над собой наблюдения (но никаких экспериментов!) на предмет выявления магических способностей. Я согласился даже вести дневник самонаблюдений и впрямь вел его. Это, кстати, стало потом привычкой. И оказалось единственно полезный результатом нашей идиотской затеи.

Себе я отторговал право самому выбрать тот рисунок, который мне приглянется из предложенных Яшей.

Яша ориентировался в основном на художественные способности Алика Балмута – специалиста по тату районного масштаба. В результате на выбор мне были предложены наиболее простые в исполнении из приведенных в сочинении Якоба Левого рисунков общим числом пять. Три из них (обеспечивающие: один – успех в любовных делах, а два других – легкий путь к вершинам герметического знания и обращающие всякую хворь во благо) я отверг сразу из‑за того, что место им было на груди и на чреве. Из двух оставшихся я выбирал сравнительно долго. Оба они были знаками тайными, а потому должны были и сами быть неброскими и располагаться в укромных частях тела. Это меня вполне устраивало. Один из них, Знак Вод, был заманчиво бледен, располагался на шее, чуть пониже затылка, и сулил дружбу духов водных бездн. В мои планы, однако, не входило искать успеха на поприще мореплавания или водопроводного дела. Да и за шею было боязно – одна ведь. Так что я остановился на последнем из предложенных знаков – Знаке Лукавого. И располагать его можно было более свободно. Например, под мышкой. Из‑за вечной боязни щекотки я, дурак, остановился на другом варианте. Как я уже сказал, знак теперь находится у меня чуть выше локтевого сгиба – на внутренней его стороне. А ведь каких неприятностей мог бы я избежать! О нем – о Знаке этом – Якоб Левый высказался коротко и как‑то стремно. Знак этот открывал Темный Путь и помогал вставшему на него достичь своей цели. Оберегал от тягот выбранной дороги. Здорово, да? Ведь можно путь этот дурацкий и не выбирать, правда? Ага, щас!!! – скажу я теперь.

* * *

Алик со своей задачей справился неплохо: Знак и по размерам, и по начертанию воспроизводил рисунок из клятой книги. Правда, ясно это стало только через несколько дней, когда спала наконец вызванная втертой в исколотую кожу тинктурой на редкость болезненная опухоль. И Яша не подкачал, принес в мастерскую Алика (будем называть мастерской его прокуренную и до предела захламленную кухню) все необходимое для того, чтобы вся процедура прошла точно по правилам магического учения. Он даже нужные заклинания выучил наизусть и, когда потребовалось, нараспев произнес их, аккомпанируя себе на маленьком бубне из козлиной кожи.