– Он… взрослый мужчина?

– Да, вполне взрослый. Но возраст тут ни при чем. Вот на рынке крутится один мальчишка, я видел несколько раз, как при первых раскатах грома он прятался под телегу. Так что ты не единственная, кого пугает гроза.

Констанция улыбнулась, а Мэтью улыбнулся в ответ, мысленно поздравив себя с тем, что ему удалось запудрить ей мозги.

– Вперед! Вперед! – подгонял юноша лошадей, но лошадь Констанции еле плелась, приближение грозы ее не пугало: слишком много их пережила она на своем веку. А вот молодая лошадь встревожилась, вскинула голову и заржала.

– Тихо, тихо, ничего страшного, – Мэтью пытался успокоить ее. Одновременно с этим в голову пришла странная мысль: нехорошо обманывать лошадь.

В небе сверкнула первая молния. Констанция, тихо вскрикнув, втянула голову в плечи. Мэтью снова приблизился к ней и взял за руку.

– Все в порядке, все в порядке, смотри – уже почти вершина. Каких то пять минут, и мы будем в безопасности.

Констанция испуганно взглянула на Мэтью.

– Ты… можешь поторопить лошадь?

– Нет, боюсь, ее ничто не может поторопить – ни наводнение, ни гроза, ни буря. Но не волнуйся, все будет хорошо, только держись крепче.

– Темнеет, – жалобно промолвила Констанция.

Действительно, долина слева от них уже скрылась во мраке, а небо, похоже, опустилось на холмы. В темноте лицо Констанции казалось неестественно белым, вокруг рта у нее выступили капельки пота. Увидев это, Мэтью вздрогнул. Он схватил повод ее лошади и, хлестнув свою, крикнул:

– Вперед! Пошла! Пошла! – Лошадь Констанции не ускорила шаг, но Мэтью продолжал подгонять ее. При следующем раскате грома Мэтью и сам испугался, потому что на секунду ему показалось, что Констанция упала с лошади. Он вернулся к девушке, припавшей лицом к гриве, наклонился и положил ладонь ей на плечо. – Все, все уже прошло. Посмотри, все прошло.

С неба упали первые капли дождя. И к тому времени, как они проехали еще сотню ярдов, хлынул настоящий ливень, такой сильный, что их тела сгибались под струями.

Руководствуясь скорее интуицией, чем какими то приметами, Мэтью свернул с тропы как раз в том месте, где стоял заброшенный дом. Спешившись, он подошел к лошади Констанции, и девушка буквально свалилась ему на руки. Мэтью торопливо отнес ее в темное промозглое укрытие и прислонил к стене.

– Подожди, я вернусь через минуту, – пообещал он, – только позабочусь о лошадях. – Юноша выскочил из дома, отвел лошадей в развалившуюся конюшню, привязал их там и бегом вернулся в дом.

Констанция стояла, прижавшись спиной к стене и закрыв лицо ладонями.

– Иди сюда, – позвал Мэтью, – тут есть скамья и что то вроде стола. Путники, да и просто бродяги используют этот дом как убежище, так что здесь могут быть сухие дрова, мы разведем костер.

Когда Мэтью усадил Констанцию на скамью, она вцепилась в его руку и пробормотала сквозь стиснутые зубы:

– Ты весь промок, а… тебе нельзя. Анна говорила, что больным чахоткой нельзя даже ноги мочить, а тем более попадать под дождь. Снимай куртку, она насквозь промокла.

Подобная забота вызвала у Мэтью усмешку, но уже было то хорошо, что девушка хоть на мгновение забыла о своем страхе.

– Я в порядке, – заверил он, – обо мне не беспокойся. Ты сама похожа на мокрого кролика. – Мэтью указал на поникшие от воды поля шляпки. – Мокрый кролик с обвисшими ушами. – Когда Констанция сняла шляпку, Мэтью посоветовал: – И пальто тоже снимай.

– Нет, – возразила дрожащая Констанция, – мне холодно.

Мэтью пробрался в темноте в дальний угол комнаты, где находился сложенный из камней открытый очаг.

– Констанция, нам повезло! – радостно воскликнул он.