– А ты сможешь пережить, если я выйду замуж за Дональда? – спросила она.

Прежде чем ответить, Мэтью дважды сглотнул комок, подступивший к горлу.

– Мне придется это пережить. Тут уж ничего не поделаешь. Однако теперь мне будет не так больно, поскольку у меня есть частица тебя, которую я буду хранить до последнего вздоха. И все же… нельзя было допускать, чтобы это случилось. Это моя вина… моя вина…

Глядя на склоненную голову Мэтью, Констанция поняла, что видит перед собой не только больного, но и слабого человека. Он настолько слаб, насколько силен Дональд. Но в случившемся нельзя винить только его. Констанция понимала, что большая часть вины произошедшего лежит на ней, поскольку без ее согласия Мэтью, скорее всего, осмелился бы лишь поцеловать ее. А если бы и решился на большее, она смогла бы при желании оказать ему сопротивление, так как физически была сильнее. Но она не стала сопротивляться.

Любит ли она его? Констанция вгляделась в раскрасневшееся лицо Мэтью, в его ласковые глаза. Сейчас она уже не была уверена. Думала, что любит… до того, как все случилось, а теперь ощущала в душе лишь пустоту. Быть может, позже она разберется в своих чувствах? Но в данный момент Констанции было совершенно ясно только одно – она не может выйти замуж за Дональда. И ехать на ферму не может. В присутствий Мэтью она просто не осмелится смотреть в глаза Дональду.

Констанция медленно повернула голову в сторону дверного проема. Дождь ослаб, гром продолжал греметь, но уже в отдалении.

– Я возвращаюсь домой, – решительно заявила она.

– Нет, нет. – В его голосе послышался страх. – Ты не можешь этого сделать. Дональд… ждет тебя. Если, вернувшись вечером, он не застанет тебя на ферме, то с первыми же лучами солнца отправится к вам домой.

– Но это будет завтра, а я за это время подумаю. Мэтью, неужели ты не понимаешь, что я не могу увидеться с ним сегодня и провести ночь на ферме? Не могу. Не могу.

– Ох, Констанция. – Мэтью положил ладони ей на плечи и пробормотал дрожащим голосом: – Давай оставим все, как было. А то, что произошло между нами, будем считать сном, чудесным сном. Если бы все обстояло иначе, я бы сию минуту убежал с тобой. Но я не могу содержать тебя, а жить за твой счет не хочу. И потом, мы оба знаем, что вскоре ты стала бы вдовой.

– Мэтью! Мэтью! – Лицо Констанции исказилось от боли. – Не говори так.

– Я должен говорить, потому что это правда. Иначе я бы сейчас не уговаривал тебя выйти замуж за Дональда.

Оба замолчали, склонив головы. А потом Мэтью принялся бормотать себе под нос, словно разговаривал сам с собой:

– Я чувствую, что поступил подло по отношению к брату, и нет мне прощения. Он всегда был добр ко мне. Другой на его месте, будучи таким сильным, третировал бы своего сводного брата, а… а Дональд заботился обо мне. Я всегда буду сожалеть о своем поступке, но мне будет еще хуже, если ты отвергнешь его. Знаешь что, Констанция? Посмотри на меня, посмотри. – Мэтью потряс Констанцию за плечи, и когда она подняла на него взгляд, произнес: – Он гораздо больше нуждается в тебе, чем я. Бог свидетель, ты нужна мне, но ему нужна еще больше.

Констанция не верила своим ушам. Мэтью оправдывался. Да, он слабак во всех отношениях. Яркий свет костра померк, дрова прогорели, остались лишь сверкающие угли. Будто очнувшись ото сна, Констанция обвела взглядом комнату. Сейчас она предстала ей совсем в другом свете – убогое, мерзкое место, из угла доносится запах испражнений. Констанция опустила глаза на пол: пыль, грязь, кучки соломы… И на этом полу она отдалась мужчине.