Джим возился с чем‑то в пикапе, а Бун напряженно за ним наблюдал. Вернувшись, я встал на подножку и заглянул внутрь. Оказывается, Джим извлек из‑под сиденья один из своих самодельных луков.

– Эта модель в стиле нез‑персэ, – объяснял он. – Видишь, концы усилены мембраной, которую добывают из рога барана. Они брали от диких чубуков, а мне пришлось от домашних овец.

– Что, черт побери, ты собираешься с ним делать, Джим?

– А ты, черт побери, что собираешься делать, когда найдешь Дольмечера, С.Т.? Ты что, забыл? Твоя пушка на дне озера.

– Я все равно не собирался в него стрелять.

– Ты просто нечто, С.Т., тебе это говорили? Как по‑твоему, зачем мы сюда приехали? Насколько я понял, мы ищем психа с пушкой.

– Только потому, что нам нужны его знания. А если ты нашпигуешь его стрелами, мы их не получим.

– Ты меня недооцениваешь, С.Т.

Из‑под сиденья Джим вытащил связку стрел. Древки у них были прямыми, оперение самым обычным, только вот наконечники отсутствовали.

– Рыболовные стрелы, – сказал Бун.

Кивнув, Джим протянул мне одну. На конце имелся короткий, загнутый назад шип, а за ним, на расстоянии приблизительно трех дюймов перпендикулярно к древку была привязана короткая дощечка‑перекладина.

– Она не позволяет стреле пройти рыбу насквозь, а шип не дает ей выпасть. Так вот, охотничья стрела с серьезным наконечником убивает, перерезая множество кровяных сосудов. Животное истекает кровью. А эта в крупном животном только застрянет, причиняя ему неудобство.

Наверное, вид у меня был все еще скептический.

– Послушай, тот тип сказал, что у Дольмечера черный пояс в этой игре. Если ты думаешь, что он позволит подобраться к себе достаточно близко и вырвать из рук пистолет, ты совсем спятил.

– Ладно. Но если за нами погонятся спецслужбы, выбросишь все в кусты.

– Само собой. Черт, лук вообще для покушения не годится. Он же как пистолет с краской.

29

Бун настаивал, что пойдет он.

– Черт, ты же всего неделю назад пытался его взорвать, – твердил он мне. – Твоя физиономия – на плакатах «Его разыскивают…» Тебя сразу сцапают. А про меня все забыли. Разве только Плеши тайком промышляет китобойством.

С таким аргументом не поспоришь. В конечном итоге договорились, что мы с Джимом пойдем по пешему маршруту, а Бун поедет на пикапе. Он покатается вокруг Праздника Лесорубов, разведает обстановку. Планировать что‑либо не имело смысла, все зависело от случая. Если повезет и Плеши окажется рядом, Бун ухватится за возможность завести разговор о бактериях и привлечь внимание журналистов к реакции Плеши. Если подобраться будет невозможно, он плюнет на эту затею, растворится в толпе и станет высматривать высокого бледного психопата, который прячет руку под плащом.

– Может, вызвать полицию и рассказать про Дольмечера? – в последнюю минуту предложил Джим.

Такая мысль мне в голову не приходила. Честно говоря, если Плеши схлопочет пару пуль, я нисколечко не расстроюсь. Меня беспокоил Дольмечер, вероятно, единственный человек на свете, кто знает, как остановить надвигающуюся глобальную катастрофу. Его же могут пристрелить в заварушке! И даже если нет, увезут в какую‑нибудь психушку, где от него никому не будет проку.

– Плевать на Плеши. Нужно захватить Дольмечера.

– Если предупредить копов, усилят охрану, – вмешался Бун. – К Плеши мы тогда и близко не подберемся.

– У нас уйма времени изловить Дольмечера, – объяснил Джим.