— У него были здесь враги? — спросил судья.

— Ни единого, ваша честь! — воскликнул Тан. — Он был проницательным и справедливым судьей, люди его уважали. Могу сказать, ваша честь, что в округе его любили, любили по-настоящему.

Судья кивнул, и Тан продолжил:

— Полмесяца назад, когда близилось время утреннего заседания, ко мне в канцелярию пришел его слуга и доложил, что хозяин не спал в своей постели, а дверь в библиотеку заперта изнутри. Мне было известно, что судья часто засиживается в библиотеке за чтением или письмом до глубокой ночи, так что я предположил, что он просто заснул над книгами. Я принялся настойчиво стучать в дверь. Поскольку изнутри не доносилось ни звука, я испугался, не случился ли с ним удар. Позвал начальника стражи и велел ломать дверь.

Тан судорожно сглотнул, губы у него дрожали.

— Судья Ван лежал на полу перед чайной жаровней, его невидящий взор был уставлен в потолок. Чайная чашка валялась на циновке у его простертой правой руки. Я потрогал его тело: оно было одеревеневшим и холодным. Я немедленно вызвал нашего судебного врача Шеня, и он определил, что судья скончался около полуночи. Лекарь взял пробу чая из чайника и…

— Где стоял чайник? — прервал Тана судья.

— На чайной полке в левом углу, ваша честь, рядом с медной жаровней, на которой кипятили воду. Чайник был почти полон. Шень дал выпить пробу собаке, и та сразу же сдохла. Он нагрел чай и по запаху определил яд. Он не смог проверить воду в стоявшем на жаровне ковше, поскольку она вся выкипела.

— Кто обычно приносил ему воду для чая? — поинтересовался судья.

— Сам судья и приносил, — тут же отозвался Тан.

Ди недоуменно поднял брови, и Тан сразу же пустился в объяснения:

— Он скрупулезно соблюдал чайную церемонию, ваша честь, был чрезвычайно требовательным ко всем ее деталям. Всегда сам набирал воду из колодца в своем саду и сам кипятил ее на чайной жаровне в библиотеке. Пользовался только своими чайником, чашками и чайницей — очень ценными, старинной работы. И хранил он их под замком, в шкафчике под жаровней. Я приказал судебному врачу исследовать чайные листочки из чайницы, но они оказались совершенно безвредны.

— Каковы были ваши дальнейшие действия? — спросил судья Ди.

— Я тут же послал гонца к губернатору в Пьенфу, а тело распорядился поместить во временный гроб и поставить его в зале личных покоев судьи. Затем я опечатал библиотеку. На третий день из столицы прибыл его превосходительство имперский дознаватель. Он приказал коменданту крепости выделить в его распоряжение шесть секретных агентов и приступил к тщательному расследованию. Он допросил всех слуг и…

— Я знаю, — нетерпеливо кивнул судья Ди. — Я читал его отчет. Там прямо утверждается, что никто не мог получить доступ к чаю, и никто не заходил в библиотеку после того, как туда удалился судья. Когда именно уехал дознаватель?

— Наутро четвертого дня, — медленно заговорил Тан, — дознаватель вызвал меня и приказал перенести гроб в храм Белого облака, что за западными воротами, где он должен оставаться, пока брат покойного не примет решение об окончательном месте захоронения. Затем он отослал агентов в крепость, сказал мне, что забирает с собой все бумаги судьи, и отбыл восвояси. — Тану, казалось, было не по себе. Боязливо глядя на судью, он спросил: — Я полагаю, он объяснил вашей чести причину своего внезапного отъезда?

— Он сказал, что расследование достигло такой ступени, где его следует продолжить новому судье, — тут же выдумал судья Ди.