- Правда, Конан. Я приведу тебя к золоту гномов. Ты увидишь его, коснешься руками...

    - И заберу? - уточнил Конан.

    - Это уж как у тебя получится, - загадочно ответил Алвари.

    - Ты со мной шутки не шути, - посоветовал Конан и снова потянулся за кинжалом.

    - Я не шучу. Клянусь тебе четырьмя сторонами света, Конан, я приведу тебя в страну туманов к покажу тебе золото гномов. А остальное уж зависит от тебя.

    - Я сумею его забрать, - уверенно сказал Конан. - Мне бы только знать, где оно находится.

    - Это можно, - сказал Алвари. - А теперь послу

    шай моего совета, Конан: давай не будем рассиживаться. До гор Седых Обезьян еще очень далеко, а казаки скоро начнут наступать нам на пятки.

    2. ТАЙНА

    Вечером того же дня, проделав долгий путь, Конан и его низкорослый товарищ расположились на ночлег в ложбинке у пересыхающего ручья. Четыре лошади (две под седлом и две запасные, поскольку им предстояло уходить от вполне вероятной погони) паслись, фыркая в надвигающемся сумраке. Костра разводить не стали, закусили остатками черствой лепешки, найденной в седельной сумке одного из убитых противников Конана.

    Гном дожевал свой кусок, обтер зачем-то рот, заботливо стряхнул все крошки с густой огненно-рыжей бороды, после чего обратился к своему спутнику:

    - Эй, верзила. Подсади-ка меня на плечи. Конан даже подавился и несколько секунд ошеломленно моргал, уставившись в нахальную физиономию гнома.

    - Что вылупился? - рассердился гном. - Подсади меня на плечи. Чем дальше у нас будет обзор, тем лучше для дела. Казаки, если и погнались за нами, то сейчас непременно жгут костры. Любят они жареное мясо, я их повадки давно уж изучил. Наверняка сейчас лопают. Барана по такому случаю зарезали, а то и двух...

    Конан не стал спорить. Несмотря на свой неприятный характер, гном уже доказал, что в практической сметке ему не откажешь. Поэтому варвар присел на корточки и помог маленькой нелюди взгромоздиться на свои широкие плечи. Алвари оказался на удивление тяжелым. Сжав бока Конана толстыми короткими ногами в кожаных сапогах, гном слегка приподнялся, вгляделся в горизонт, выискивая нет ли где сполоха костров. Но кругом царила непроглядная тьма.

    - Вроде не видать... - пробубнил гном. - Странно. Поглядим, что завтра будет. Чует мое сердце, что они не оставили это дело просто так...

    - Хватит разглагольствовать, слезай, - оборвал его рассуждения Конан. - Не век же тебе торчать на моей шее.

    Гном поерзал, удобнее пристраивая крепкое седалище на шее варвара.

    - Шея у тебя, друг мой, хоть куда, - заявил он и тут же очутился на земле. Потирая ушибленную ногу, гном со злостью глянул на варвара, и желтые узкие зрачки вдруг блеснули нехорошим пламенем. Но свирепый взгляд не относился к числу тех вещей, которыми можно было произвести на молодого киммерийца хоть какое-то впечатление.

    Конан равнодушно уселся на землю, скрестив ноги в ременных сандалиях, и принялся ковырять в зубе грязным твердым ногтем.

    - Скажи-ка, Алвари, - вдруг произнес он, - а что это ты делал в гирканских степях?

    - Тебе-то что за печаль... - вздохнул гном.

    - На всякий случай, - пояснил Конан. - Твой народец, насколько я могу судить, малочислен и обитает в горах...

    - В непроходимых горах, где живут, кроме нас, одни лишь серые обезьяны... - с достоинством уточнил гном. - Все верно. Там мы и живем. Хоть и малочислен народ мой, но наделен могуществом, ибо сокрытое в недрах открыто нам.

    - Так зачем же тебя, дружище, понесло в степи?

    - Дело у меня было в этой проклятой богами Гиркании, иначе я бы из моих гор и носа не высунул.