Изменить размер шрифта - +

         И бегут уж с надеждою жгучей

         на безумные крики мои,

         но стою я, как идол, над кручей,

         раздирая одежды свои.

 

 

3

 

         Там… в низинах… ждут с верой денницу.

         Жизнь мрачна и печальна, как гроб.

         Облеките меня в багряницу!

         Пусть вонзаются тернии в лоб.

         Острым тернием лоб увенчайте!

         Обманул я вас песнью своей.

         Распинайте меня, распинайте.

         Знаю – жаждете крови моей.

         На кресте пригвожден. Умираю.

         На щеках застывает слеза.

         Кто-то, милый, мне шепчет: «Я знаю»,

         поцелуем смыкает глаза.

         Ах, я знаю – средь образов горных

         пропадет сиротливой мечтой,

         лишь умру, – стая воронов черных,

         что кружилась всю жизнь надо мной.

         Пригвожденный к кресту, умираю.

         На щеках застывает слеза.

         Кто-то, милый, мне шепчет: «Я знаю».

         Поцелуем смыкает уста.

 

 

4

 

         Черный бархат, усеянный щедро

         миллионами огненных звезд.

         Сонный вздох одинокого кедра.

         Тишина и безлюдье окрест.

 

    Октябрь 1901

    Москва

 

 

 

Безумец

 

 

Посвящается А. С. Челищеву

 

 

 

1

 

         «Вы шумите. Табачная гарь

         дымно-синие стелет волокна.

         Золотой мой фонарь

         зажигает лучом ваши окна.

         Это я в заревое стекло

         к вам стучусь в час вечерний.

         Снеговое чело

         разрывают, вонзясь, иглы терний.

         Вот скитался я долгие дни

         и тонул в предвечерних туманах.

         Изболевшие ноги мои

         в тяжких ранах.

Быстрый переход