|
Таким образом, он окончательно зарекомендовал себя врагом Англии и королевы. На вас ложится обвинение в помощи врагу и прямая ответственность за потерю ста пятидесяти миллионов долларов золотом. Я сниму показания у всех присутствующих здесь свидетелей, как только мы окажемся на борту «Тикондероги». – Я не мог винить старика в чем бы то ни было. Он по‑прежнему свято верил обещанию Каррераса о нашем благополучном устройстве. С его точки зрения, я просто облегчал до предела задачу Каррераса. Но время просвещать его еще не настало.
– Послушайте, – взмолился я, – не слишком ли сурово? Ладно, пусть пособничество, пусть соучастие, пусть даже подстрекательство, но к чему эта ерунда об измене? – Зачем вы это сделали? – Сьюзен Бересфорд недоумевающе покачала головой. – Зачем вы сделали это? Помогали ему, чтобы спасти собственную шею. – К сожалению, время просвещать ее было также еще впереди. Ни она, ни Буллен не обладали достаточными актерскими способностями, чтобы сыграть утром свою роль, зная всю правду. – И это, пожалуй, слишком сурово, – запротестовал я. – Еще несколько часов назад вы сами больше всех хотели убраться с «Кампари». А теперь... – Я не хотела сделать это таким образом. Не подозревала, что у «Тикондероги» есть такой шанс спастись. – Не хочу в это верить, Джон, – торжественно заявил Марстон. – Просто не желаю в это верить. – Легко вам всем разговаривать, – огрызнулся я. – У вас у всех семьи. А у меня никого, кроме себя, нет. Можно ли меня винить в том, что забочусь о своем единственном родственнике? Никто не попытался оспорить этот шедевр логического умозаключения. Я оглядел их всех по очереди, и все они один за другим – Сьюзен, Марстон, Буллен – отвернулись, даже не пытаясь скрыть выражения лиц. А затем отвернулся и Макдональд, но сначала все же успел незаметно подмигнуть мне левым глазом. Я же расслабился и попытался заснуть. Никто не поинтересовался, как для меня прошла ночь.
Глава 12
Суббота. 6.00‑7.00. Когда я проснулся, все так же болели окоченевшие руки и ноги, я все так же дрожал. Но из мрачных глубин беспокойного сна меня поднял не холод, не боль и не озноб. Шум, скрип, скрежет металла по всей длине «Кампари», как будто корабль с каждым качком все дальше врезался в глубину айсберга. По медленному, вялому, безжизненному покачиванию я определил, что стабилизаторы не работали. «Кампари» лежал в дрейфе. – Итак, мистер, – скрипучим голосом сказал Буллен, – ваш план сработал, черт бы вас подрал. Поздравляю. «Тикондерога» пришвартовалась. – Так точно, – подтвердил Макдональд, – пришвартована к нам бортом. – В такую погоду? – я сморщился, услышав, как скрежещут трущиеся борта кораблей при качке. – Всю краску сдерет. Наш приятель взбесился. – Он просто спешит, – объяснил Макдональд. – Я слышу, что работает грузовая стрела на корме. Он уже начал перегрузку. – На корме? – я не смог скрыть возбуждения в голосе, и все с неожиданным любопытством посмотрели на меня. – На корме? Вы уверены? – Уверен, сэр. – А как мы пришвартованы, нос к носу, корма к корме или наоборот? – Без понятия, – оба они с Булленом весьма сурово смотрели на меня, но я знал, что суровость одного из них напускная. – А какое это имеет значение, мистер Картер? – он чертовски хорошо знал, какое значение это имеет. – Никакого, – безразлично буркнул я. |
