– Он умер по той же причине, что и Бенсон, – объяснил я. – Он слишком много видел, – я опустился на колени и осмотрел спину и шею трупа. Никаких отметок. Я взглянул на капитана и спросил: – Можно его перевернуть, сэр?

– Этим ему уже вреда не причинишь, – обычно багровое лицо Буллена в значительной мере утратило яркость окраски, губы сжались в тонкую полоску.

Поднапрягшись, я сумел перевернуть Декстера на бок. На проверку пульса и дыхания времени терять не стал. Когда человеку трижды прострелят грудь, о дыхании и пульсе можно говорить только в прошедшем времени. А судя по белой форменной рубашке Декстера с тремя аккуратными дырками, окаймленными красными колечками и припудренными сверху черными следами пороха, его действительно прострелили трижды. Все три дырки можно было прикрыть игральной картой. Кто‑то стрелял наверняка. Я поднялся, бросил взгляд на капитана, на боцмана и обратился к Буллену:

– Это мы уже не сумеем представить сердечным приступом, сэр.

– Они стреляли в него три раза, – констатировал очевидное Буллен.

– Против нас выступает кто‑то из разряда маньяков, сэр, – я глядел на Декстера, не в силах отвести глаз от его лица, искаженного гримасой в тот его последний момент, который стал границей жизни и смерти. – Любая из этих пуль была смертельной. Но тот, кто его убил, проделал это трижды. Кто‑то, кому просто нравится нажимать на спусковой крючок, нравится смотреть, как пули рвут тело человека, пусть даже этот человек уже мертв. – До чего хладнокровно вы об этом рассуждаете, мистер, – Буллен как‑то странно посмотрел на меня.

– Конечно, хладнокровно, – я продемонстрировал капитану свой пистолет. – Покажите мне человека, который это сделал, и он получит от меня то же, что получил от него Декстер. В точности то же, и к чертям капитана Буллена и все законы. Вот как я хладнокровен.

– Прошу прощения, Джонни, – голос его снова ожесточился. – Никто ничего не слышал. Почему, хотел бы я знать?

– Он стрелял в упор, возможно даже просто воткнул ствол ему в грудь. Видите следы сгоревшего пороха. Это ослабило звук. Кроме того, все указывает на то, что этот человек, или точнее эти люди, – профессионалы. У них наверняка на пистолетах глушители.

– Понятно, – Буллен обернулся к Макдональду. – Приведите сюда Питерса, боцман. Немедленно.

– Есть, сэр, – Макдональд повернулся кругом, но тут поспешно вмешался я. – Сэр, одно слово прежде, чем уйдет Макдональд.

– В чем дело? – в голосе его сквозило нетерпение.

– Вы собираетесь отправить радиограмму?

– В самую точку попали. Я собираюсь вызвать нам навстречу пару скоростных патрульных катеров. Эти газотурбинные игрушки смогут до нас добраться к полудню. А так как я им сообщу, что у меня на борту за двенадцать часов совершенно три убийства, они будут поспешать. Наигрался я уже в эту хитроумную игру, старший. Эти липовые похороны сегодня утром должны были усыпить их подозрения, привести их к мысли, что мы уничтожили единственную улику против них. А что мы получили в результате? Еще одно убийство.

– Бесполезно, сэр. Теперь уже слишком поздно.

– Что вы имеете в виду?

– Он даже не побеспокоился поставить крышку на место перед тем, как уйти, сэр, – я кивнул на сдвинутую металлическую крышку большого передатчика. Крепежные винты были вывернуты. – Может быть, он спешил удрать, может просто знал, что нет смысла скрывать. Все равно мы рано или поздно обнаружим тело, и скорее рано, чем поздно, – я поднял крышку и отодвинулся в сторону, чтобы Буллен тоже мог посмотреть.