|
Убью гада, мечтал он, представляя, как это произойдет. А потом ее, неверную, брошу. Сердце его сладко ныло. Калита был более прозаичен. Логика, думал он. Логика нарушена! Зачем, спрашивается, Сидоровичу сидеть внутри Сердца Дыры? Ведь он обычный купец! Снабжал сталкеров оружием и боеприпасами. Скупал хабар. И, что самое примечательное, как только открылась Дыра, тут же рванул сюда. Зачем зря рисковать-то? Только разве что он мазохист? Но на мазохиста Иван Каземирович Сидорович не был похож. Дорога, которая выбежала из хутора, обогнула холм и привела их лесополосе, за которой желтело подсолнечное поле. Поле было заброшенным, и вперемешку с подсолнечником на нем росли сорняки, исторгающие в воздух миллионы летающих семян. От этого казалось, что наступила не осень, а июнь и цветут тополя. Калита еле растолкал приунывшего Жору, выспрашивая у него дорогу. Жора отвечал односложно, пребывая в прострации. — О-о-о… — все понял Калита. — Ну-ка, хлебни! Он заставил Жору выпить самогона. — Ну, Андрей Павлович… — слабо отбивался Жора, хватая ртом воздух. — Какой я тебе Андрей Павлович?! Сейчас по голове дам. Закусывай! — и вдобавок заставил проглотить ложку-другую консервированного паштета. Жора давился, бормотал извинения нес полную околесицу о разбитом сердце. Калита слушал целую минуту. — Хватит страдать! — приказал он. — Мы в двух шагах от цели, а ты думаешь о бабах! — Она не баба… — жалобно пробормотал Жора и покраснел. — Ну ладно, ладно, — смилостивился Калита. — Это я так… пошутил. Показывай, где ты шел? — Да вот за тем перелеском. — Идешь за мной шаг в шаг. Смотришь под ноги. Хватит ворон считать! — Слушаюсь, Андрей Павлович! — По голове получишь! Жора только вздохнул: — Больше не буду… Поле было бескрайним. Оно загибалось за горизонт. Кое-где торчали купы деревьев — отличное место для засады или наблюдения, подумал Калита и приказал страдающему Жоре не высовываться. Его аромидная форма не адаптировалась к свету местности и больше подходила для болота и летнего леса, а не для осени и степи. Да, собственно, Жора и не рвался. Хорошо еще, что солнце позади нас, думал Калита, разглядывая купы деревьев в бинокль. Если там кто-то есть, пойду и возьму языка. Но, судя по всему, за перелеском никто не наблюдал. А значит, вояж Жоры в деревню прошел незаметно, если в деревне вообще кто-то есть, рассуждал Калита. Эти его рассуждения были развеяны, когда они прошли километра два и увидели логово Сидоровича. Небольшая деревня лежала возле озера и была скрыта пышной шапкой садов. Место было очень удобным. Калита опустил бинокль, и они тронулись дальше по хоженой тропинке. И вдруг Жора поведал: — Я не здесь шел… — Как «не здесь»? — удивился Калита. — А где? — А вот там… вдоль озера. — А что же ты молчишь?! — разозлился Калита. — Да какая разница, где идти? — беспечно ответил Жора. — Тебе, может, и все равно, а я еще жить хочу. — Андрей Павлович! — Без фанатизма! — напомнил Калита. — Товарищ командир, в деревне никого не было! — Это ничего не значит, — наставительно сказал Калита, нагибаясь и рассматривая тропинку. Жора тоже нагнулся: — Что там, товарищ командир? Калита сам не понял, что его насторожило. Он только привычно подал знак «мина» — три поднятых пальца. Жора опасливо посмотрел себе под ноги и на всякий случай отступил назад. Но Калита показывал дальше, туда, где трава склонилась над тропинкой. — Видишь? — Нет. — Да вон же. Все стебли травы были согнуты под углом, и только один — параллельно земле. |
