— Да были бы у него деньги, — в сторону сплюнул Корчмарь.

— А что, нет? — заинтересовался я.

— Да было сколько-то. Но Тольц врал про сотни авров, а их не было.

— Вообще — должны быть, — озадачился я. — Ну, разве что проиграл в кости, но вряд ли бы успел.

— А тебе, видом, не нужны? — прищурился Корчмарь.

— Ну ты и спросил. Деньги — и не нужны, — усмехнулся я. — Нужны, конечно. Но клятва с этого прощелыги в пантеоне и достойное наказание — нужнее. А тебе он для чего? — заинтерсовался я.

— На цепи держу, амулеты и патроны клепает за еду. Точно деньги есть? — задумался Корчмарь.

— Ну тебя убеждать или уговаривать, а тем паче отчитываться, моему почтенству не с руки. Но в качестве проявления прекрасного характера, миролюбия и прочего… — понятно помахал я лапой, сверкая ОЧЕНЬ хищными клычищами и когтищами в свете магических светильников. — Могу тебе сообщить: Тольц ему заплатил, это точно. Трат у него было — только долг за Академию отдал. Да и твои людишки приглядывали.

— Верно толкуешь, приглядывали. Ладно, разберусь, — посмотрел он недобрым взглядом мне за плечо, где началась прям какая-то эпидемия икоты. — Дня тебе хватит, видом? Потом вернёшь, обещаешь?

— Да ты сдурел, Корчмарь. Ещё мне тебе что-то обещать не хватало. Я — сказал. Этого довольно. Ну а если… — не договорил я, выразительно посмотрев на бандита.

— Поверю тебе, видом.

— Вот слов нет, сколь великая честь осенила мою почтенную персону, — раскланялся я. — Веди к своему Рябому на цепи.

— Дело у меня, не могу, видом. Но людишки отведут да сопроводят. Как сделает Рябой тебе потребное — верни, уж будь ласков.

— Запросы у тебя, Корчмарь. Это ты не мне, а девкам половым ласковым быть предлагай. А людишек, если мешаться не будут — не трону. И Рябого верну.

29. Рябые сказки

Вообще, конечно, я несколько дал маху, признался я сам себе, телепаясь в недрах корчмы за парочкой бандюганов, которых так и тянуло назвать «тощий и толстый». Один был высок, мослат, крепок и явный «отбойщик». А второй — низенький колобок, с обезображенным интеллектом вторым (или третим) подбородком и щачлами обезображенными той же печатью. Телепался пешком, что с учётом «лихого налёта» выглядит не самым разумным. Но кто же знал, как выйдет? Я в корчме действовал по ощущениям-обстоятельствам, а вероятность что все бандюги попрячутся, увидев меня на лихом аркубулюсе на переферии района… Ну не нулевая, потому что я так сказал. И вообще — вышло всё к лучшему, так что я — адвокат, а все — потерпевшие. Ну или клиенты, если заплатят.

А двоица вела меня в подвал, который ни черта не был подвалом: ни склада какого-то, ничего такого. А был это коридор-спуск в Клоаку. Где под корчмой наблюдалась чуть ли не деревенька: несколько одноэтажных домов типа бытовок, люди всякие шмыгают и какой-то фигнёй занимаются. И, похоже, тут не только «тайное место», но и отнорок, для бегства бандюганов корчмы, так что чувство собственного идиотизма несколько отступило.

А тощий и толстый, молча, подвели меня к одной из бытовок. Встали у двери, распахнули…

— Вы его вонью пытаете, что ли⁈ — возмущённо отшатнулось моё почтенство от богатства «ароматов» из-за распахнутой двери.