– Ненавижу насильников. Люто ненавижу. Ненавижу даже сильнее, чем убийц…

– Потому что сам убивал?

– Не только поэтому. Убивай, но не унижай! Так еще Чингисхан говорил, впрочем, таким, как ты, этого не понять. Шлепнул бы я тебя, суку, но не буду…

– Что же так?

– А то, что изнасиловать девочку ты не успел! Встречался я с ней, говорил. Отошла она от тех ран, что ты ей нанес, и от душевной раны отошла. Жива она и счастлива, в отличие от тебя. Так что, как я уже говорил, если это дело поднять, ей только хуже будет.

Антошу вдруг пробило:

– Бородкин тогда то же самое сказал, а еще сказал, что девица та в больнице лежит, операцию ей сделали. А еще сказал, что если она умрет, то мне за попытку изнасилования и убийство вышак светит.

– А еще сказал, что, если ты Гору Жуткого и его кодлу сдашь, он тебя к той девице на опознание не поведет. Так?

– Так!

– И ты дружков своих с потрохами сдал, а чтобы скрыть это, Бородкин тебя со всеми твоими корешами прихватил и на скамью подсудимых усадил. Получил ты тогда свою «трешку» и угодил в Карлаг…

Хрящ перебил:

– Так говори, не томи, что тебе надо! Я так понимаю, если не договоримся, то вся псковская воровская братия узнает, как я Гору и дружков своих ментам сдал! Верно?

– Верно! Ну так что, будем договариваться?

Антоша хмыкнул.

– Хорошо, допустим, договоримся мы, и что дальше? Прежде чем договариваться, скажи, от кого ты про наш с Бородкиным уговор узнал! Хотел бы я знать, от кого мне теперь новой подлянки ждать.

– От бабы своей.

– Какой еще бабы?

– Когда Бородкин вашу кодлу накрыл, как ты думаешь, кого он еще на том вашем схроне у Сулимчика прихватил?

– Нюрку?

– Точно!

– И что?

– А то, что вы с Бородкиным еще с малых лет Нюрку промеж себя делили. Так вот, в тот день досталась она ему тепленькая. Взял он ее в оборот, напугал, жути навел и после этого с ней как и с тобой договорился.

– Хочешь сказать, что Нюрка после того в койку к нему легла? – с досадой процедил Антоша.

– Легла и довольно долго ее грела.

Антоша прорычал:

– И что потом?

– Потом, как это часто бывает, Бородкин Нюрке в подпитии про ваш с ним уговор и рассказал…

– Вот сука! Обещал же…

– Ничего в том удивительного. Бывало это, и не раз. Люди в постели после любовных утех много чего друг другу рассказывают, но на этом мы еще остановимся. Так вот, Бородкин после того, как его опера Жуткого накрыли, в гору пошел, замначальника райотдела стал, но как-то раз сам на задержание пошел и пулю схватил. Так что от Бородкина тебе, как ты понимаешь, подлянок ждать не стоит.

– Я в курсе, – буркнул Хрящ, а незнакомец продолжил:

– Вот и славно. Так вот, еще до того, как Бородкин погиб, он уже охладел к Нюрке. Та же нового себе хахаля нашла и уже ему про твой договор с Бородкиным рассказала: и про девчонку на остановке, и про то, как ты операм на Гору настучал.

Рассказчик сделал паузу, Антоша шмыгнул носом:

– Все ясно, продолжай!

– Ну вот и ответ на твой вопрос: от этого очередного Нюркиного хахаля я эту историю и услышал.

– Имя того хахаля знаешь?

– Знаю, но тебе не скажу.

– И чего нам тогда с тобой договариваться? Захочет этот Нюркин хахаль меня сдать, и сдаст…

– Не сдаст.

– Неужели тоже зажмурился?

– Нет, живее всех живых, но тебе не опасен.