Наутро, не дождавшись, когда ее «гости» проснутся, Юлька наспех умылась и тихо вышла из дома, не заперев за собой дверь. Проходя мимо набережной, она зашла в бакалею, купила две пачки «Казбека», бутылку «Столичной», хлеб, пучок зеленого лука и несколько плавленых сырков. Добравшись до Любятовского рынка, Юлька развернула свою торговлю.

В этот день народу меж прилавков было немного. Как всегда, выложив на прилавок серебристых щук и золотистых лещей, поставляемых Юльке ее дядькой Степаном Кочиным, Юлька зазывала покупателей и часто-часто, не отходя от прилавка, смолила «Казбеком». День был не базарный. Покупатели проходили туда-сюда, время от времени смотрели товар, приценялись, нюхали рыбу и, как правило помотав головой, убирались восвояси. За весь день Юлька продала лишь одну щуку и трех лещей, но сегодня не это ее в большей степени расстроило. Унылое настроение базарной торговки сегодня было вызвано прежде всего тем, что она, несмотря на все свои усилия, так и не смогла выяснить ничего про того самого Гошу, которого разыскивали Птаха и Дуплет. Накануне, после того как в ее доме остановились двое московских визитеров, ее драгоценный Антоша буквально умолял Юльку помочь ему с поисками.

За день Юлька сумела переговорить с несколькими своими товарками по рынку и с тремя постоянными покупателями: Мишей Хохлом, Макаром Волковым и красномордой Дашкой Седельниковой, работавшей дворничихой при райсобесе.

Ни Миша, ни Макар, ни Дашка Седельникова ничего вразумительного Юльке не сообщили. Зато одна из соседок по прилавку, Шурка Пряхина, на вопрос о Гоше тут же стала рассказывать о каком-то Игорьке Саврасове. Этот тип действительно прибыл в город из Москвы и определенно, по словам Шурки, являлся настоящим бандитом. Шурка трещала, не умолкая, целых полчаса, прежде чем Юлька смогла задать подруге хоть один вопрос.

Оказалось, что этот самый Саврасов недавно поселился в соседнем подъезде у своей сожительницы, гулял напропалую, задирал соседей и орал матерные песни. Когда Шурка наконец-то умолкла, Юльку ждало разочарование. Оказалось, что этому Саврасову под шестьдесят, а еще у него культя, так как в свое время этот алкаш отморозил кисть правой руки. Наслушавшись еще много всякого от Шурки и искурив почти целую пачку «Казбека», Юлька свернула свою торговлю и отправилась домой.

Ветер усилился, Юлька шла пешком и дрожала. Когда она свернула с Ореховской и вошла в подворотню, то услышала позади себя чьи-то шаги. Юлька обернулась. Мужчина в сером плаще и в надвинутой на лицо шляпе шел следом, не вынимая рук из карманов. Из-за шляпы и повязанного на шее кашне лица преследователя было не разобрать. Юлька ускорила шаг и при этом постоянно оборачивалась. Это-то и сыграло с ней злую шутку.

Споткнувшись о бордюр, Юлька потеряла равновесие и грохнулась на тротуар, разодрав колено и порвав чулки. Застонав от боли, она хотела вскочить, но мужчина уже настиг ее и протянул руку.

– Куда так летишь?

Юлька отшатнулась.

– Лицо покажи!

Мужчина сорвал с себя кашне и сдвинул назад шляпу. Увидев лицо своего преследователя, Юлька едва не прослезилась от радости. Ухватившись за протянутую руку, женщина довольно бойко для ее габаритов встала.

– Лучший сыскарь Пскова и его окрестностей! Майор Зверь – собственной персоной! Ну, добренького вам вечерочка! Чем обязана?

* * *

Улица Волкова, Кресты, спустя час…

Они сидели в безлюдном сквере возле старенького полуразвалившегося кирпичного дома, построенного еще до революции каким-то местным купчиной, пили «Жигулевское» и курили «Герцеговину Флор».