Водитель не удивился.

– А где Эрни?

– Эрни?

– Водитель головной машины.

– Так его зовут Эрни? Он заболел.

– Заболел? – водитель подозрительно посмотрел на собеседника. – Всего две минуты назад…

Услышав взрывы в дальнем конце салона автобуса, он вихрем развернулся в кресле. Звук был не сильным, скорее напоминал хлопок и сопровождался звоном разбиваемого стекла и свистом воздуха, выходившего откуда‑то под давлением. Дальний конец салона уже окутали клубы серого дыма, такого плотного, что никто не заметил, как ван Эффен снаружи прислонился к задней двери, чтобы она случайно не открылась.

Пассажиры повернулись в креслах, чтобы посмотреть, что происходит. Некоторые из них автоматически схватились за пистолеты. Однако дым мешал что‑либо рассмотреть, и было совершенно непонятно, в кого стрелять.

Брэнсон задержал дыхание, быстро кинул одну за другой две газовые бомбы, похожие на гранаты, выскочил из машины и захлопнул за собой дверцу. Оказавшись снаружи, он на всякий случай придержал дверцу за ручку, хотя это было излишне – стоило разок вдохнуть этот газ, как человек тут же терял сознание.

Подождав секунд десять, Питер обошел автобус и присоединился к ван Эффену. Рестон и его напарник быстро сняли комбинезоны, под которыми оказались скромные, отлично сшитые костюмы.

– Все кончено? Так быстро? Господи, как просто! – воскликнул Рестон. – Но если один вдох этого газа так действует на человека, то эти люди, продолжая дышать газом, обязательно погибнут!

Все трое вышли через боковую дверь гаража и заперли ее за собой.

– Через пятнадцать секунд кислород нейтрализует газ. Можешь сейчас войти в автобус, и с тобой ничего не произойдет. Но те, кто уже надышался, раньше чем через час не придут в себя.

Когда они подошли к главному входу в гараж, из такси вышел Дженсен. Четверо мужчин поднялись в автобус Брэнсона. Теперь этой машине предстояло стать замыкающей в президентском кортеже. Ван Эффен повел автобус в сторону Ноб Хила. Брэнсон занялся переключателями на приборной доске.

– Вызываю «Пи два»!

– "Пи два" слушает!

– Как у вас дела?

– Все тихо. Даже слишком тихо, черт побери! Мне это не нравится.

– Как по‑твоему, что произошло?

– Не знаю. Мне все время кажется, что сейчас кто‑нибудь из военных добивается разрешения пульнуть ракетой.

– Кто может дать подобное разрешение?

– Министр обороны.

– В таком случае им придется связаться с Вашингтоном.

– Зачем же все так усложнять! До Ноб Хила рукой подать!

– О Господи! – воскликнул Брэнсон, вспомнив, что министр обороны занимал в гостинице Марка Хопкинса соседний с президентом номер. Генерал Картленд, советник президента по чрезвычайным делам и председатель комитета начальников штабов, и в самом деле должен был находиться в свите президента.

– Ты понимаешь, что будет, если военные действительно свяжутся с министром обороны?

– Да. Поездку отменят, автобусы вернут в гараж, – Джонсон понимал, что для генерала Карт‑ленда безопасность президента – важнее всего. – Подождите минутку! – После некоторого молчания пилот продолжил разговор. – Один из охранников у ворот сейчас разговаривает по телефону. Интересно, что за этим последует?

Брэнсон почувствовал, что вспотел. Он с детства не обращался за помощью к Господу, но сейчас быстро прочел короткую молитву. Вполне возможно, что охранник звонит по какому‑нибудь совершенно ничтожному поводу. Или ему позвонил приятель, и они обсуждают сущую ерунду.