О'Харе потребовалось меньше двух минут, чтобы взломать печать, вынуть оборудование, проделать ряд манипуляций и добраться до потайного дна. Достав воздушный пистолет с пулями, отравленными цианистым калием, он вернул оборудование на место и запечатал ящик.

– Ну, кажется, теперь у меня нет проблем с медицинской этикой, – заметил доктор.

Хендрикс снова беседовал по телефону.

– В конце концов выяснилось, что дело было не в трансформаторе. В городской сети сегодня произошло столько обрывов и коротких замыканий, что генераторы выходили из строя из‑за перегрузки.

– Сколько понадобится времени, чтобы привести сеть в порядок?

– Несколько минут, не больше.

Генерал Картленд в одиночестве стоял у восточного ограждения моста. Обернувшись, он увидел доктора.

– Мне нужно сказать вам пару слов, генерал, – обратился к Картленду О'Хара.

Несколько минут спустя в северной части Сан‑Франциско и на мосту Золотые ворота снова засияли огни. Брэнсон покинул президентский автобус и направился к ван Эффену.

– Ты все еще думаешь, что я мог бы заработать состояние ясновидением? – улыбнулся он.

Ответной улыбки помощника не последовало.

– Сделайте одолжение, предскажите еще что‑нибудь.

– Ты, что же, хочешь научиться предсказывать судьбу?

– Вероятно, сказывается ваше влияние.

Погасли последние огни фейерверка. Зарево пожара в Форт‑Мейсоне стало совсем тусклым, гроза почти прекратилась, но дождь шел без передышки. Если бы в эту ночь в Сан‑Франциско и в самом деле были пожары, дождь их погасил бы. Теперь, когда ночные развлечения остались позади, все почувствовали, что продрогли. Не сговариваясь, люди начали возвращаться в автобусы.

Когда Эйприл Венсди вошла в автобус, Пол сидел у окна. Она нерешительно постояла и села рядом с ним.

– Зачем вам понадобилось пересесть? Дамам обычно уступают место у окна.

– Наверное, для того чтобы они не падали в проход? Разве вы не знаете, что мы живем в золотой век женского равноправия? Но, конечно, причина тут другая. Как вы считаете, я могу выйти в проход, не побеспокоив вас?

– Дурацкий вопрос!

– Может быть. И все‑таки, могу или нет?

– Нет, не можете.

– Вы могли бы впоследствии поклясться – разумеется, без помощи тисков – что я ни разу не побеспокоил вас в течение ночи?

– А вы собираетесь меня беспокоить?

– Да. Так как?

– Могла бы. Мне кажется, я уже доказала, что умею лгать не хуже других.

– Вы не только прекрасны, но еще и добры.

– Спасибо. Куда вы направляетесь?

– Вы правда хотите знать? Лучше не надо. Подумайте о тисках, о пытке на колесе…

– Начальник полиции Хендрикс сказал, что Брэнсон никогда не применяет насилие в отношении женщин.

– Речь шла о Брэнсоне из легенды. А сейчас он другой. За последнее время Питер пережил несколько потрясений. Он уже не тот. Не исключено, что нынешний Брэнсон может отбросить щепетильность.

Пол почувствовал, что девушка задрожала, и не потому, что ее зеленое шелковое платье было мокрым.

– Пожалуй, лучше ничего мне не говорите. Когда вы…

– Около полуночи.

– В таком случае, я не буду спать, пока вы не уйдете.

– Прекрасно! Разбудите меня, пожалуйста, без пяти двенадцать, – Ревсон поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.

За пять минут до полуночи в автобусе царила тишина. Несмотря на холод и неудобство, журналисты спали уже около часа. Эйприл Венсди сама не заметила, как задремала, прислонившись головкой к плечу Ревсона и прижавшись к нему, чтобы согреться.