– Стоит! – настояла Вита. – Ведь ты спасла нас всех. Пойми, без путэры мы, фарадалы, не можем долго жить. Сумеречные Сёстры украли её из своих алчных целей, не заботясь о нашем здравии. Мы для них не люди, но ты помогла нам, пусть и ради своей выгоды. – Она бросила короткий взгляд в сторону Тео.

Я не привыкла, чтобы на меня обращали столько внимания и потому потупила взгляд. А это было ошибкой. Стоило наблюдать за ней внимательно. Глаз не отрывать. Но откуда же я могла знать?

– И в благодарность мы хотим показать тебе нашу главную святыню. Подойди, – последнее слово она произнесла совсем негромко, так, что это заставило только сильнее прислушаться и послушаться.

В моей памяти ярко отпечатались улыбающиеся лица женщин, когда они вдруг расступились, подпуская меня к Вите и встали в круг.

– Это солнце богов, что хранит нас от тьмы, – с трепетом произнесла Вита своим прокуренным голосом.

Нежно я провела пальцами по резной крышке с изображением солнечного круга и мирового древа.

– Открой, – прошептала Вита.

И стоило мне поднять крышку, в лицо хлынул яркий свет. Сладкий, чарующий, он сбил меня сотней голосов и порывом тёплого ветра. Грудь наполнила нега и счастье, безудержное счастье. Тьма во мне отозвалась на свет и вдруг голодно распахнула пасть. Я потянулась навстречу Золотому огню, теряясь в водовороте звуков и чувств, как вдруг нечто обжигающее, горячее навалилось сверху и прижало к земле.

Из груди вырвался вопль. Боль… ох, я не могу передать эту боль. Всё тело моё прожгли десятки горящих нитей. Фарадалки черпали силу из путэры и жгли, жгли меня, связывали.

– Прости, Клара. – Вита вдруг присела на колени так, чтобы заглянуть мне в глаза.

А я, связанная её колдовством, лежала на земле, как дикий пойманный зверь, и истошно кричала от боли, рыла ногтями снег и землю, но не могла вырваться.

– Но после того, что ты сотворила у монастыря, я не могу оставить тебя в живых. Ты чудовище…

Я слышала крики Тео и звуки борьбы. Краем глаза увидела, как Вита зачерпнула силу из путэры, и огромный шар света направился ко мне.

А дальше…

Дальше случилось то же, что и у монастыря. Меня поглотила тьма…

Тяжело собраться с мыслями и описать всё случившееся. Но я должна оставаться честной.

Это… я не хочу думать, что всё это совершила я. Но это правда…

Когда я пришла в себя, лагерь уже молчал. Светало. От потухшего костра поднимался тонкий дымок.

Я держала на коленях Замбилу, допивая кровь из её разодранного горла.

И все остальные в лагере лежали там же: окровавленные, разодранные на кусочки, обескровленные.

Кровь. Кровь. Кровь. Она была повсюду. Красная. Липкая. На губах, на руках, на одежде. Ей оказалась залита вся земля вокруг, и снег побагровел, впитав её.

И люди… все люди в лагере были мертвы. Убиты. Нами. Мной.

Сознание возвращалось медленно, точно ветер разгонял утренний туман. И так же постепенно, клочок за клочком я вспоминала всё, что произошло.

У меня затряслись руки. Лицо Замбилы застыло в гримасе ужаса. Рот искривился. С визгом я оттолкнула её, отскочила в сторону.

Тео оглянулся на меня, молча допивая кровь Барона. Тогда, с первым солнечным лучом, я вспомнила всё.

И как отец заставил меня выпить кровь Нюрочки и Гриши, потому что у него кончились дозы Золотой силы, и только через кровь, из чужой жизни получалось её достать, чтобы продлить моё существование.

– Нет-нет-нет, – повторяла я, отказываясь признать правду. – Я не могла. Это не я. Не я…

И как Тео уговорил попробовать кровь Сони, чтобы набраться сил.